Кристофер Холт - Дорога чудес и невзгод [litres]

© Е. Л. Бутенко, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа ”Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство АЗБУКА®

Макс отдыхал у реки.

Он лежал среди толстых, извилистых корней старого дерева. Сквозь листву вниз проникал яркий дневной свет. Земля под брюхом пса была сырая и тёплая, воздух, обдувавший золотистую шкуру, напитан влагой.

Рядом ревела и клокотала река. Макс шёл вдоль её русла по лесам и полям, мимо городов, посёлков и ферм. Согласно картам, конечный пункт его путешествия находился за противоположным берегом, в той стороне, где садилось солнце. Когда он доберётся до конца реки, придётся искать способ, как переправиться через неё.

С шумом воды сливалось кваканье бычьих лягушек и жужжание насекомых. С другой стороны ствола доносился храп: там спали друзья Макса Крепыш и Гизмо. Обычные для послеполуденного времени звуки, только вот… Птичьих голосов не слышно. Ни чириканья воробьёв, ни утиного кряканья. Все птицы куда-то пропали.

Как и люди.

Макс свернулся калачиком между корнями и представил себе, что его обнимают ласковые человеческие руки. Но от корней пахло землёй и палой листвой, и лежать здесь было совсем не то же самое, что находиться в кругу семьи, – даже близко непохоже. Он с друзьями ушёл уже очень далеко от дома, но так и не встретил вожаков своей стаи – Чарли и Эмму; не привёл он к хозяевам и Крепыша с Гизмо. Другим собакам пёс тоже обещал отыскать их пропавших родных.

Но он так устал и очень проголодался…

Висячие уши Макса вздрогнули. Ему показалось, что среди звуков реки и голосов населявшей её живности зазвенел смех. Человеческий смех! Пёс вскочил на лапы.

Вот звук раздался снова – хохот маленькой девочки. Заливистый визг мальчика. Макс перескочил через корни дерева и понёсся сквозь высокую траву, и вот уже под его лапами оказались гладкие, мокрые камни.

– Чарли! – пролаял Макс. – Эмма! Я здесь!

«Макс!» – прозвучал в его голове радостный крик Эммы.

Пёс перестал топтаться на месте и бешено завилял хвостом. Наконец он увидел юных вожаков своей стаи.

Они бежали по бурной реке, как будто это была твердь земная. Вода серебристыми брызгами разлеталась из-под их ног, а сами дети были просто силуэтами.

Тень, которой был Чарли, остановилась и помахала Максу. «Привет, Макс! – прозвенел голос мальчика. – Пошли играть с нами, малыш!»

«Я пытался, – пролаял пёс. – Пожалуйста, не убегайте больше!»

Трава зашуршала у него за спиной. Макс оглянулся и увидел старую австралийскую овчарку, которая выходила из подлеска. Собака кивнула, потом села рядом с ним на галечный берег.

«Привет, Босс», – сказал Макс.

«Ну, привет, сынок», – отозвался пёс. Он говорил, не размыкая челюстей, но у Макса в голове отчётливо звучали его слова.

Босс следил за детьми печальным, усталым взглядом. «Ты скучаешь по ним так же, как я тосковал по Белл, – проговорил старик. – Ты не забыл, сынок? Перед смертью ты обещал найти её ради меня».

Макс опустил хвост, потом лёг на живот рядом с Боссом. Они вместе глядели на блестящие быстрые волны. Теперь Макс увидел новую фигуру – взрослую колли: она скакала по воде, гордо выпятив грудь.

«Разве это не самая милая и добрейшая собака из всех, каких ты встречал, сынок?»

Макс кивнул и положил голову на лапы.

Белл опустила морду к воде. Она коснулась носом воды один, два, три раза. Макс восхищённо смотрел на неё, а тем временем над рекой поднялись три соединённых кольца.

Кольца сами собой светились, как три маленьких солнца. Это был символ «Праксиса» – вируса, из-за которого всё и началось. Сначала люди помечали этим знаком места, где имелись заражённые «Праксисом» животные, но теперь такие звери жили повсюду.

Подняв голову, Макс увидел другую собаку, идущую по берегу. Это была его погибшая подруга Мадам Кюри. «Ты устал, но теперь ты не можешь всё бросить, мой дорогой Макси. Ты гораздо ближе к цели, чем думаешь».

Мадам Кюри была стара, взгляд её больших карих глаз говорил о том, что она много чего повидала на своём долгом веку. Она была лабрадором, как и Макс, только с чёрной шерстью, усыпанной белыми крапинками, как ночное звёздное небо. На шее у неё висел ошейник, а на нём сверкал тот же символ из трёх колец, что парил над рекой.