Лей Бардуго - Язык шипов [litres]

И будет ли ее жизнь на суше безопасной? Пускай сильдройры считали Уллу не такой, как все, и даже сторонились, однако, по крайней мере, ее магический дар был им понятен. Ученик прорицателя, напротив, говорил, что люди относятся к магии с опаской. При этом он даже не догадывался, на какие чудеса способна ее песнь. Внутреннее чутье подсказывало Улле, что, пожалуй, лучше ему этого и не знать.

Улла вспомнила о составляющих элементах заклинания и поежилась. Она не сможет дать Роффе и Сигне то, чего они хотят. Никто на свете не сможет.

Однако же, когда она встретила принца в саду и передала ему слова ученика прорицателя, он не повесил головы и не признал поражения. Роффе принялся напряженно ходить туда-сюда, топча сапогами сочную зелень.

– Это вполне осуществимо.

Улла села на траву в тени ольхи.

– Нет, не осуществимо.

– В дворцовых тюрьмах полно преступников – убийц, которых так и так ждет виселица. Мы не причиним никому вреда.

На эту ложь Улла покупаться не собиралась.

– Нет.

– Тебе не придется марать руки. – Роффе опустился перед ней на колени, словно в мольбе. – Только сплети чары, и все.

И все? Можно подумать, это так просто!

– Роффе, я не могу.

Он положил руки ей на плечи.

– Я всегда был твоим другом, Улла, правда? Неужели я тебе совсем безразличен?

– Нет, не безразличен. Настолько, что я хочу удержать тебя от злодейства.

– Представь, как изменится наша жизнь. Только подумай, чего ты могла бы добиться! Вместе мы выстроим новый дворец, новый концертный зал. Я сделаю тебя придворной певицей, ты соберешь свой собственный хор!

Мечта, которую Улла лелеяла так долго… Для нее нет места ни на земле, ни в море, но Роффе открывает перед ней дверь. Предоставляет возможность выковать мир заново. Иметь в распоряжении хор – все равно что иметь собственную армию. И тогда никто уже не осмелится бросить ей вызов.

Стремление к цели настойчиво скреблось и царапалось в душе Уллы, точно зверек с когтистыми лапками. Почему нет? Почему нет? – твердил тоненький голосок. Безопасность, почет, шанс вознестись к величию. Каких высот мастерства она достигнет, какую музыку будет создавать! Ее ждет блестящее будущее… если только она пойдет на риск и заплатит кровавую цену.

– Нет, – сказала Улла, нащупав внутри прочную якорную цепь. Главное теперь – удержаться. – Я не пойду на эту сделку.

Роффе нахмурился. Несколько недель, проведенных на солнце, позолотили его кожу, высветлили волосы. Внешне он напоминал капризного кудрявого мальчугана, готового броситься на пол в приступе истерики.

– Чего ты хочешь, Улла? Назови свое желание, и я его исполню.

Она почувствовала страшную усталость, закрыла глаза.

– Я хочу домой, Роффе. Хочу ощутить покой воды, ее вес. Хочу, чтобы ты отказался от этой затеи и перестал до смерти пугать Сигне.

Последовала долгая тишина. Когда Улла наконец взглянула на принца, тот покачивался на каблуках и наблюдал за ней, слегка наклонив голову набок.

– Я мог бы сделать Сигне моей королевой, – изрек он.

В это мгновение Улла пожалела, что в то первое свое выступление перед Роффе они не выбрали другую, более скромную песнь, что возвели королевские сады и вообще явились во дворец. Хитрец Роффе. Ей следовало догадаться – он не примет отказ так просто. Стало быть, сердечная тайна Сигне ему давно известна и он наслаждался ровным, теплым светом ее любви? Умело его поддерживал?

– Ты хоть любишь ее? – спросила она.

Роффе пожал плечами и встал, отряхнув со штанин травинки. Солнечные лучи, падающие сзади, озарили кудри принца сиянием.

– Я люблю вас обеих, – промолвил он. – Но ради того, чтобы отнять корону у братьев, я готов разбить и твое, и ее сердце.

«Я не пойду на это, – поклялась Улла, глядя вслед Роффе. – Он меня не заставит».

Но Роффе был принцем, и Улла ошиблась.

В ту ночь во сне к Улле пришли начальные ноты заклинания. Она ничего не могла с собой поделать. Роффе не получил ее согласия, но в голове уже складывался мотив, и как она его ни прогоняла, он все равно пробивался в сознание. Улла проснулась, рассеянно мурлыча; в груди разлилось саднящее тепло. Она взрастит огонь у себя внутри и выпустит наружу с дыханием. А что потом? Можно ли перенести его на какой-то предмет?

Нет.

Полностью пробудившись, Улла села в кровати и попыталась отогнать эхо песни и восхитительную притягательность вопросов, рожденных подсознанием. Она не может выполнить просьбу Роффе. Риск чересчур велик, цена слишком высока.