Лей Бардуго - Язык шипов [litres]

Улла вспомнила длинные пальцы матери, заплетающие ей косы, – сперва аккуратно, затем с раздраженными рывками, словно в приступе омерзения. Вспомнила отца, его ярость и предупреждения о соблазнах, что поджидают сильдройр на суше. Так не должно быть .

– Я помню тебя, – снова повторил ученик прорицателя. – Ты родилась с русалочьим хвостом. Каждое лето я приезжал сюда, чтобы понаблюдать за морским народом, и все ждал, не появишься ли ты.

– Нет, – твердо сказала Улла. – Нет . Люди не могут рождать потомство от сильдройр. Моя мать не может быть смертной.

Юноша едва заметно пожал плечами.

– Она не совсем смертная. В этой стране ее назвали бы «дрюсье» – ведьмой. Как и меня. Мы имеем дело с самой простой магией – предсказываем будущее по звездам, гадаем на костях, но истинную силу стараемся людям не показывать. Твой народ это хорошо знает.

Нет , упрямо верещал тоненький испуганный голосок в голове, не может быть ! Но другой голос, коварный и знающий, нашептывал: Ты всегда отличалась от остальных, и похожей на них тебе не стать . Черные волосы. Черные глаза. Сила голоса.

Это неправда . А если… Если все-таки правда, то у нее и этого юноши одна мать. Знал ли отец Уллы, что девушка, с которой он предавался утехам, – ведьма? Что ему придется заплатить за свое легкомыслие и каждый день взирать на его плоды? А что же приемная мать Уллы, сильдройра? Не могла родить мужу собственного ребенка? Поэтому она качала маленькую уродку в колыбели, кормила, пыталась полюбить? Она меня любит. Снова этот голос, теперь уже гладкий, вкрадчивый. Любит, любит .

Боль внутри Уллы, прежде рассеянная, сплелась в тугой комок.

– И что же, твоя мать-ведьма ни разу не вспомнила о младенце, которого отдала морю?

Ученика прорицателя ее злые слова не тронули.

– Она не из тех, кто разводит сантименты, – невозмутимо отозвался он.

– Где она? – жестко спросила Улла. Сейчас мать должна была бы явиться сюда, объяснить, как все произошло, раскаяться.

– Далеко на юге. Кочует с сулийцами. Я увижусь с ней еще до того, как переменится ветер. Едем со мной. Сама обо всем ее спросишь, если считаешь, что ответы тебя утешат.

Улла вновь замотала головой, как будто хотела вытряхнуть из нее новую тайну. Колени вдруг стали ватными. Она схватилась за край стола, пытаясь устоять, но, словно от звона колокольчика, ее ноги внезапно забыли, зачем нужны. Улла повалилась на пол, и отражение в зеркале сделало то же самое.

– Ты же говорил, что приехал охотиться, – слабо возразила она.

– Я слыхал, в здешних водах водятся мягкие кораллы. И хочу своими глазами увидеть ледяного дракона. Знание. Магия. Шанс выковать мир заново. Я приехал за всем этим. И за тобой. – Ученик прорицателя опустился на колени рядом с Уллой. – Оставайся со мной. Тебе не нужно возвращаться в океан. Не нужно жить среди них.

Улла ощутила на губах соленую влагу слез, похожую на морскую воду. Выходит, она плачет? Совсем как человек. Ей казалось, она рассыпается на части, растворяется. Слова юноши подействовали на нее, как магические чары, как удар секирна, разрубающий надвое. Ей уже не быть единым, цельным существом, сильдройрой или смертной. Море никогда не примет ее полностью, ведь земное происхождение лежит на ней позорным пятном. И этого никак не изменить, не исправить. Узнав, что темные слухи о ней вовсе не слухи, а правда, сильдройры изгонят ее, а то и убьют. Однако… если она наберет достаточную силу, ей не придется бежать. Если Улла даст шестому сыну короля то, чего он жаждет, и Роффе займет трон, он сумеет ее защитить. Она станет недосягаемой. Незаменимой. Время еще есть.

– Огонь, – промолвила Улла. – Скажи мне, что нужно делать.

Ученик прорицателя вздохнул и покачал головой, затем поднялся на ноги.

– Ты прекрасно знаешь, что для этого потребуется. Ты создаешь противоположную стихию. Чтобы огонь горел под водой, через определенные промежутки времени его необходимо воссоздавать.

Трансформация. Сотворение. Больше, чем иллюзия.

– Магия крови, – прошептала Улла.

Юноша кивнул.

– И крови одного лишь морского народа мало.

Сердце Уллы сжалось от страха. На суше у сильдройр было несколько строгих запретов. Они могли веселиться в обществе смертных, разбивать их сердца, похищать секреты или сокровища, но не имели права отнимать жизнь. Помните, что существа эти очень хрупкие. Не проливайте человеческую кровь . На земле морской народ и без того имел над людьми большую власть.