Джей Кристофф - Годсгрейв [litres]

Мия была облачена в кроваво-красное платье с открытыми плечами; слои лиизианского шелка струились, ниспадая на пол. Корсет туго стягивал ее талию, в области декольте гордо красовалось ожерелье из темных рубинов, и хотя они подчеркнули ее достоинства и обеспечили ей восхищенные взгляды, коими девушку одаряли всю неночь, достигнутый эффект не отменял того факта, что она не могла сделать гребаный вдох. Ее лицо скрывала маска Цаны, изображавшая шлем богини-воительницы, с окантовкой из перьев жар-птицы. Из-под нее виднелись губы и подбородок, что позволяло Мие хотя бы пить. И курить. И ругаться.

– Бездна и сраная кровь, где он?! – пробормотала она, жадно разглядывая толпу.

По затылку снова прошел холодок, и Мистер Добряк тихо шепнул ей на ухо:

– …Столики…

Мия посмотрела на стены над танцующими гостями. Бальный зал сенатора Аврелия был построен как амфитеатр со сценой в одном конце, сиденьями, расположенными концентрическими кольцами, и небольшими отдельными столиками, с которых можно было наблюдать за действом внизу. Сквозь дым и длинные занавески из чистого шелка, свисавшие с потолка, она наконец заметила высокого юношу, на котором были белый сюртук и черный галстук. На груди сюртука красовались вышитые золотой нитью две одинаковые лошади с фамильного герба.

– …Гай Аврелий…

Мия подняла к губам мундштук из слоновой кости и задумчиво затянулась. Лицо юноши было наполовину скрыто золотой маской-домино с мотивом Троицы, но она разглядела мужественную линию подбородка и красивую улыбку, пока он что-то шептал на ухо прекрасной донне в стильном платье.

– Похоже, он завел себе подружку, – заметила Мия, и с ее уст сорвалась струйка серого дыма.

– …Ну, он ведь сын сенатора. Вряд ли такой юноша будет проводить неночи в одиночестве…

– Нет, если это будет зависеть от меня. Эклипс, передай Дову, чтобы был начеку. Возможно, нам придется уезжать в спешке.

Из тени под ее платьем раздалось тихое рычание.

– … Дов идиот …

– Тем важнее проследить, чтобы он не считал ворон. А я пока поздороваюсь с нашим уважаемым первенцем сенатора. И с его подругой.

– …Где двое, там третий лишний, Мия… – предупредил Мистер Добряк.

– Верно. Но в толпе тоже можно покуролесить.

Мия выскользнула из своего угла и поплыла к бальному залу, словно кольца дыма, которые сорвались с ее губ. Девушка улыбалась в ответ на комплименты и вежливо отказывалась от приглашений на танец. Беспечно прошла мимо двух стражей в красивых жакетах, стоявших у лестницы, всем своим видом показывая, что здесь ей и место. В конце концов, в зале больше не было ни одного незваного гостя. Ей потребовались пять долгих неночей, чтобы украсть приглашение из дома донны Григорио. [4] Три грамма токсина под названием «казус», который Мия подсыпала в чай донны за перемену до того, гарантировали, что костеродная не явится на званый вечер сенатора Аврелия – как правило, взрывные залпы из всех телесных отверстий любому портят настроение перед «междусобойчиком». В обычной ситуации, тем более имея дело с пожилым человеком, Мия использовала бы дозу поменьше. Но за те пять перемен, которые она потратила на изучение палаццо Григорио, старуха успела показать себя первоклассной мегерой, которая только и делала, что кричала на портрет покойного мужа и избивала своих рабов. Так что Мия не особо винила себя, что дала карге слишком большую дозу. Хотя ей и было жаль тех, кому придется за ней убирать. А обычай непременно надевать маски на любой праздник, который завели эти костеродные недоумки, помогал ей оставаться неузнанной. К тому же она подчеркнула изгибы своего тела таким образом, чтобы максимально отвлечь внимание от лица.

Мия проверила макияж в зеркале маленькой серебряной косметички и нанесла еще один багровый слой на губы. Затянувшись в последний раз, раздавила сигариллу каблуком и ввалилась через бархатные шторки к столику Аврелия.

– О, прошу прощения, – пролепетала Мия.

Дон Аврелий и его спутница удивленно повернулись. Пара сидела на потертом бархате длинного дивана, на столе перед ними стояли полупустые бокалы и бутылка дорогого ваанианского красного вина. Мия прижала руку к груди в напускном беспокойстве.

– Я думала, что здесь свободно. Пожалуйста, простите.

Юный дон слегка кивнул. Его красивая улыбка потемнела от вина.

– Пустяки, ми донна.

– Вы… – Мия тяжело вздохнула, источая неуверенность. Затем сняла маску и начала обмахивать ею лицо. – Извините, но вы не будете возражать, если я присяду на пару минут? Здесь жарче, чем под истиносветом, а в этом платье страшно тяжело дышать.