Сергей Малицкий - Достояние павших

Парень шел по ровной, очищенной от щебня и горного валежника дороге до следующего утра, пока не выбрался на то самое корявое плоскогорье. Всякий путник проклял бы его, потому как более всего оно напоминало царство бездонных ям и корявых утесов с острыми краями, но точно начиная от второй пары столбов к главному входу в крепость тянулась идеально прямая и широкая, так, чтобы разъехаться двум подводам, не сталкивая с дороги пеших, дорога длиной примерно в две лиги. Парень скинул с плеч мешок, высыпал из него все барахло, долго перебирал его, пока не нацепил на руки и на ноги какие-то амулеты, а все лишнее сбросил с дороги в яму. Затем он стянул с плеч куртку и отправил ее туда же, оставшись в нагруднике и наручах поверх грубой льняной рубахи, но не стальных или медных, а кожаных, пусть и самой толстой сыромятной выделки, какая только могла быть. Отстегнул с пояса ножны и стряхнул их с плохонького меча, отправив туда же. Похлопал себя по карманам, поправил шнуровку на сапогах и рубахе и зашагал дальше уже с мечом в руке.

Ровная дорога словно была не рада его поступи. Из-под его ног то взлетали искры, то разбегались инеем полосы льда. Амулеты дымились у него на руках, волосы вставали дыбом, но он шел вперед, лишь посмеиваясь вполголоса, мол, баловство все это, баловство. Когда до распахнутых ворот крепости осталась сотня шагов, несколько стрел были выпущены по нему с надвратного бастиона. Он их отбил, хотя пара из них черкнули по его наплечникам. Затем несколько столбов пламени встали перед ним. Опалив волосы и лишившись рукава рубахи, он прошел и через них. После этого в шаге от него с треском ударила молния, но и это не остановило его, хотя походка стала дерганной и неровной. И тогда из ворот крепости вышли три десятка рослых стражников и где-то за их спинами раздраженный голос выговорил кому-то:

– И чего стоит эта ваша магия? Меч и только меч! Вперед, ребятки! Десять золотых тому, кто нанесет решающий удар!

Через час этого парня – порубленного, едва живого притащили в покои смотрителя крепости и, прихватив веревочными петлями к пыточному щиту, окатили холодной водой. Дабх – широкоплечий, грузный, но все еще крепкий седой воин и не только воин подошел к несчастному, мгновение вглядывался в почерневшее, заплывшее лицо, затем скрипнул зубами, сдавил ладонями виски бедолаги и большими пальцами выцарапал из его глазниц глаза. Тот захрипел, заскрипел остатками зубов, но не позволил себе застонать.

– Забавляешься, отец? – прошелестела, выходя из-за тяжелой занавеси Алаин.

– Скольких воинов Файп выставил против него? – переводя дух после каждого слова, чтобы не захлебнуться ненавистью, вымолвил Дабх.

– Сорок, – ответила Алаин.

– И кто из них сразил его? – спросил Дабх.

– Никто, – ответила Алаин. – Смотритель сразил их всех сам. Файпу пришлось взять в руки лук. Да и то, потребовалось еще два лучника, чтобы этот удалец пропустил пару стрел в собственный живот.

– А кто его покалечил? – спросил Дабх.

– Не ты ли? – засмеялась Алаин, но тут же оборвала смешок. – Файп и покалечил. Попинал ногами, когда тот упал. Думаю, переломал ему ребра. И спину. Да и не только. Он же вроде тебя.

– А ты разве не вроде меня? – процедил сквозь зубы Дабх. – Ты разве не моя дочь?

– Твоя, – ответила Алаин, твердо встретив взгляд отца. – И ненависти во мне не меньше. Но я пытаюсь ей управлять.

– Я заметил, – кивнул Дабх. – Даже Олс не мог остановить тебя. К счастью, тебе не удалось добраться до мальчишки. Сколько раз тебе повторял, не лезь в замыслы тех, кто выше тебя!

– Ты думаешь, что они не могут ошибаться? – поджала губы Алаин. – И какие замыслы двигали тобой, когда ты калечил этого парня?

– Простые, – процедил сквозь зубы Дабх. – Причинить ему боль.

– Он знал, на что шел, – заметила Алаин. – И не пикнул. Ни от стрел, ни от избиения.

– Выходит, пытать его бесполезно? – спросил Дабх.

– Это смотритель, отец, – ответила Алаин. – Если бы не стрелы, он мог перебить и весь гарнизон. Хотя, Файп рвался в бой. Но ты запретил ему вступать в схватку!

– Думаешь только ты наслышана о смотрителе? – оскалил зубы Дабх. – Хватит уже! Где моя старшая дочь? Где моя младшая дочь? Где мой младший сын?

– Ты же сам приказал его убить? – удивилась Алаин.

– Только после того, как он уже умер для меня, – напряг скулы Дабх. – Где моя внучка, Алаин? Где твоя дочь? Где Фана?

– Служит Дайреду, отец, – отчеканила Алаин.

– Так и не скажешь, кто был ее отцом? – прищурился Дабх. – Дейк сказал, что он забрал ее у тебя.