Джон Норман - Моряки Гора

— Наверняка, её жаждут увидеть там, — добавил третий, — раздетой и в цепях.

— Несомненно, — поддержал его торговец.

— Интересно, какое возмездие там для неё приготовили, — хмыкнул наёмник.

— Она предала свой Домашний Камень, — напомнил Писец.

— Горе шлюхе, — недобро усмехнулся один из посетителей.

— Тысячи охотников за головами сразу бросились на ее поиски, — сказал другой мужчина, — а сотни и по сей день прочёсывают сотни городов и городков, тысячи деревень и поселений, в надежде изловить бывшую Убару, Талену из Ара.

— Никогда она не была Убарой, — проворчал третий. — По крайней мере, настоящей Убарой.

— Фальшивая Убара, — презрительно бросил первый.

— И больше не из Ара, — добавил второй.

То, что о Талене больше нельзя было сказать, что она из Ара, было совершенно верно, ведь она предала его Домашний Камень. У неё не было теперь Домашнего Камня, она стала изгоем, беглянкой, более не имевшей защиты закона.

— Я серьёзно, дружище, — сказал тавернер, — не стоит сейчас шутить о Талене. Если бы у кого-то появилось хотя бы подозрение, что она могла бы быть в Брундизиуме, уже через ан тысяча тарнсмэнов Ара летели бы сюда.

— Брундизиум, — вздохнул торговец, — с тех пор как к нашим пирсам пристали флоты Коса и Тироса потерял свою ценность в глазах Ара.

— Брундизиум нейтрален, — заявил товарищ в синей тунике.

— Вот только мы приветствовали врагов Ара, — напомнил ему торговец.

— Но у нас же не было другого выбора, — заметил один из посетителей.

— Мы все были на улицах и размахивали флагами, — пожал плечами другой.

— Ару понадобится время, чтобы восстановить свои силы, — высказал надежду третий.

— А между тем, — добавил писец, — ларлы Тассы вернулись в свои логова.

— Ага, — хмыкнул наёмник, — с изрядно опалёнными на юге мордами.

— Девка, — позвал незнакомец рабыню.

— Господин? — откликнулась она.

— Я не стану называть тебя Таленой, — сообщил её мужчина.

— Спасибо, Господин, — прошептала девушка, на мгновение, не удержав позу, расслабившись от облегчения, но тут же опомнилась и, выпрямив спину, восстановила красоту наду.

Она по-прежнему держала голову опущенной, возможно, боясь смотреть в глаза мужчин. Как уже было сказано, она ещё не так много времени провела в ошейнике. Безусловно, умная женщина изучает его быстро, а более умная и того быстрее.

— Это была глупая шутка, — признался незнакомец собравшимся вокруг него мужчинам, — но я хотел узнать ваши взгляды, ваше отношение к Талене, которая прежде была из Ара.

— Чтоб её плоть кусок за куском скормили слину, — буркнул кто-то из мужчин.

— Лучше пусть её сварят заживо в тарларионовом жире, — предложил другой.

— Или бросят голой и связанной в кусты пиявки, — сказал третий.

— А вот я видел Талену, — вдруг заявил незнакомец.

На мгновение зале повисла мёртвая тишина.

— Конечно, — первым заговорил наёмник. — Тысячи, и даже сотни тысяч видели её.

— Ну да, в Аре, — добавил один из завсегдатаев.

— Но никто не видел Талену с момента её исчезновения из Ара, — заметил второй.

— А я видел, — повторил незнакомец.

— И где же? — поинтересовался тавернер.

— На корабле Терсита, — ответил мужчина.

— Похоже, у тебя действительно есть история, которую стоит послушать, — усмехнулся тавернер.

— Есть, — кивнул незнакомец.

— Налей больше масла в лампу, — велел тавернер своему помощнику, — и открути фитиль.

— Ещё паги, — потребовал незнакомец, протягивая девушке пустой кубок.

Та взяла сосуд и, поднявшись с колен, всё так же не поднимая головы, поспешила обратно к стойке и стоявшему на ней чану паги.

Через несколько мгновений незнакомец получил свою пагу и обвёл собравшихся взглядом.

— Начинай, — сказал тавернер.

Но глаза незнакомца были направлены на девушку, которая, возможно, из-за повисшей тишины или, ощутив его пристальный взгляд, подняла голову, но, встретив его глаза, мгновенно опустила её снова. Некоторые рабовладельцы не разрешают своим рабыням смотреть себе в глаза, но это скорее редкость. Большинство хотят смаковать красоту глаз своих рабынь, читать в них самые тонкие нюансы, выражения, предчувствия, страх, надежду, желания, ожидания, вопросы, готовность, рвение, просьбу и любовь.

— Какие у неё прекрасные волосы, — заметил незнакомец.

Волосы у рабыни действительно были хороши, длинные, тёмные, блестящие. Да, маленькое животное могло похвастать своим мехом. Судя по тому, что в ошейнике она, предположительно, пробыла не долго, я заключил, что они у девушки были длинными даже в её прежней жизни. Мне показалось интересным, что у девушки, которая, должно быть, когда-то была свободна, могли быть такие волосы. Волосы такой длины скорее характерны и очень приветствуются у рабынь. Они были именно такими как те, которые отращивают специально, чтобы увеличить красоту рабыни, усилить её рабскую привлекательность, заинтересовать мужчин, сделать её ещё соблазнительнее для рабовладельцев. Не исключено, что в каком-нибудь уголке её ума она, даже будучи свободной, жаждала господина, а теперь, быть может, к своему испугу и ужасу, ей пришлось стоять перед ними на коленях, нагой и в ошейнике.