Даниил Ященко - Противостояние Предназначению [СИ]

Лаэрдинн встал за троном, на котором сидела слепая царица, и провел рукой по ее роскошным рыжеватым волосам. Женщина почувствовала касание своего мужчины, взяла его ладонь в свою и поднесла к губам. Этим двум слова уже были не нужны. Они понимали и так чувства друг друга. И поэтому Канн прошептал не слова под нос, а как будто извинения.

–Я понимаю, твою жизнь принесли в жертву чему-то большему. Так нельзя, но у меня нет другого выбора.

И извинения эти были адресованы некоему человеку, который сидел сейчас, прислонившись спиной к стволу могучего ясеня.

-Эй, чешуйчатый, иди сюда, – приказал голос из слабее прочих мест в этом переходе Замка Теней закутка.

Чешуйчатый – змеелюд по имени Шамасс – замер на месте, клацнув загнутыми когтями на нижних лапах по камню пола. Он на собственной шкуре и опыте прочих сородичей знал: лучше подчиниться и вытерпеть очередную порцию унижений от кого-либо из бешеной орды, которую собрали в замке его хозяева, чем пытаться сопротивляться или бежать. В первом случае легко можно лишиться головы, что абсолютно всегда и происходило, а жизнь для и так не особо многочисленного народа змеелюдов была слишком дорога. Во втором же случае вариантов было несколько. Можно было получить стрелу, метательный нож или иной снаряд, или молнию и огнешар (это если в компании находились маги), а потом, раненым, подвергнуться еще большим издевательствам, но можно было и погибнуть сразу или после. В общем, Шамасс предпочел выполнить приказ и приблизился к закутку, по собственной воле прихватив факел со стены, хотя его об этом и не просили.

Там в углу было трое людей, все воины или, может быть, боевые маги. Двое мужчин и одна женщина. Мужчины в усиленных металлом нагрудниках из кожи какого-то экзотического животного из иных миров необъятной Пирамиды, и теплых плащах поверх, женщина в хитиновом панцире, наколенниках и наручах, перчатки она держала в руке и похлопывала ими себя по соблазнительному бедру. Чем эта группка занималась в отдаленном коридоре замка сомнений не оставалось, даже если бы не огромная, на полтора галлона, глиняная оплетенная бутылка – настолько сильно от троицы разило сивухой.

–Слушай, хвостатый, – обратился к Шамассу один из мужчин, у которого на поясе висела пара кривых кинжалов, а по всей груди, крест-накрест, были укреплены в петлях длинные тонкие лезвия, острые, как бритвы. – Мы тут с приятелями поспорили…

–Да за хреном собачьим ты с этой тварью зеленой разговариваешь, – рыкнул второй, сворачивающий и разматывающий усеянный шипами и острыми крюками, раздирающими плоть, хлыст. – Ну-ка, змеюка, встань к той стене. Да пошевеливайся, отродье ящерицыно. – для ускорения он отвесил Шамассу сильного пинка в область основания хвоста, от которого последний просто влетел змеиной головой в дальнюю стену. – Поставь себе это на башку, – человек взял бутыль, взболтал, проверяя, не осталось ли что-нибудь, отправил жидкость себе в рот и бросил змеелюду.

Тому ничего не оставалось, кроме как подчиниться. И вот тут-то у Шамасса и начались дурные предчувствия. Обычно ему не приходилось сталкиваться с настолько захмелевшими мучителями, тем более задумавшими не просто пару издевательств, а жестокую игру. Змеелюд побледнел бы, если б мог. Раздвоенный язык метнулся из пасти и затрепетал, пробуя воздух, мало ли, может караул близко и идет сюда. И где они, когда так нужны? А нужны Шамассу они были крайне сильно. И дело не только в том, что он подвергался смертельной опасности, но еще и в том, какая нелегкая привела его сюда. Он спешил передать своему старшему только что полученное донесение от соглядатая, торчащего в мире Дракмора. Подобные посты были устроены во многих мирах, а в ключевых и особо любимых Светлыми и Инквизиторами аж по несколько штук.

–Поторапливайся, тварь. – Кнут больно полоснул по прикрытым робой нижним лапам. Шипя от боли, Шамасс поставил бутылку на голову и закрыл глаза от страха.

–Ну, Житана, ты все еще уверена, что мой дружище этого не сделает? – спросил тот, что с кнутом. Женщина, которой адресовывался вопрос, покачала головой. – Тогда давай, Суни, покажи свое искусство.

Тот, которого назвали Суни, некоторое время, пару секунд, не больше, глядел на дрожащего с бутылкой на голове Шамасса, потом медленно отвернулся. Стоя спиной к уели, он метнул лезвие. К великому облегчению змеелюда, Суни оказался мастером своего дела. И даже изрядная доля ядреного пойла не притупила его способности. Бутылка разлетелась надвое, а лезвие хищно задрожало в щели между камнями. Не успел Шамасс перевести дух, как вокруг него со злым дззз дрожали еще штук десять лезвий, расколовшие аккуратные половинки на мелкие осколки.