Макс Мах: Альв [litres]

– Ну вот… – говорил он, чувствуя, что на этот раз проявил клятую самонадеянность: силы уходили куда быстрее, чем он думал. – Ну вот!.. Еще немного – и мы на месте. Еще…

Дышал он с хрипом, заполошно билось сердце, и мышцы рук начинало сводить судорогой.

– Не понимаю!.. Где я?.. – спросила девушка. – Что случилось?..

Голос у нее был слабый, едва слышный, но Яков вопросы понял и даже не удивился тому, что незнакомка говорит по-немецки, а не по-русски.

– Вы в Себерии, – ответил он, хотя, бог видит, мог сказать что-нибудь поумнее… – В Шлиссельбурге, в парке Академии…

– Чибэр? – Казалось, глаза девушки открылись еще шире. – Я в Тартаре?

– Да нет же… – выжал из себя Яков. – Тартария лежит далеко за Уральским хребтом. А вы в Себерии. Как вас зовут?

Вот этот последний вопрос оказался хорошей идеей, потому что девушка на него ответила:

– Альв Ринхольф… – прошептала она и вновь закрыла глаза.

– Одежду и украшения принять по описи! – распорядился Яков, когда Альв, если ее действительно так звали, увезли на осмотр. – Проследи, чтобы то же самое сделали с остальными телами. Все до последней мелочи. Сними показания с полицейских, заставь их подписать акт о неразглашении, напиши отчет и иди спать. Завтра в восемь встречаемся в моем кабинете, и запомни: ты нужен мне бодрый и с ясной головой! Все понял?

– Так точно! – Суржин держался молодцом, а Якову в любом случае нужен был толковый и неболтливый помощник. Так что судьба адъюнкта решилась самым неожиданным образом. Если сработает, как надо, получит звание дознавателя года на три раньше обычного. Это называется случай . Яков и сам в свое время взлетел быстро и высоко, оказавшись в нужное время в нужном месте, но главное – быстро и четко выполнив то, что другие сделать боялись или не могли. Яков не боялся. За ним такое с детства не водилось. И он мог: способностей более чем хватало. Соображал быстро и зачастую нестандартно, решал сразу, действовал без оглядки и, разумеется, только на результат. Оттого в свои сорок пять – премьер-дознаватель и столоначальник, а ведь за плечами остались еще и офицерское училище, университет, служба в армии и три войны. Вот многие и удивляются – не без зависти, как и следует, – когда это он успел сделать такую карьеру и как? Кто сукину сыну ворожит?

Отправив Суржина исполнять распоряжения, Яков прямо из больницы позвонил сестре.

– Здравствуй, Трута!

– И тебе не хворать! – хихикнула младшая сестра. – Случилось что или просто соскучился?

– Скучать некогда, – честно признался Яков. – Мне нужна твоя помощь, малыш.

– Помощь? – удивилась Трута. – Тебе? От меня? Мир воистину сошел с ума, Яша, если великий Свев просит о помощи! И кого?.. Впрочем, прости дуру! Ты же спешишь, наверное, как всегда. Так что давай излагай свою не терпящую отлагательств просьбу!

– Ты ведь дружна с Полиной Берг, я не ошибаюсь? – перешел к делу Яков.

– Зачем тебе понадобилась Полина? – удивилась сестра.

– Я нахожусь сейчас в Третьей градской больнице, и мне нужна протекция, – объяснил Яков.

– Ты ранен? – встревожилась Трута. – Заболел?

– Нет, Трута, я здоров! Болен кое-кто другой, и мне нужна помощь Полины.

– Речь о твоей женщине?

– Почти…

– Хорошо, – сжалилась Трута. – Я сейчас же ей позвоню. Свяжись со мной минут через двадцать.

– Спасибо, милая. Но это не все.

– Я заинтригована, – «улыбнулась» Трута.

– У вас на факультете есть кто-нибудь, кто занимается историей костюма?

– Час от часу не легче! Ты интересуешься историей костюма?

– Конкретно – восемнадцатым веком.

– Лукомский Гавриил Евлампиевич, – практически сразу ответила сестра. – Профессор Лукомский – специалист по истории европейского прикладного искусства восемнадцатого века. Если кто-нибудь и знает много об одежде восемнадцатого века, это он. Ты можешь сослаться на меня. Скажи, что ты мой брат.

– Спасибо, Трута!

– Да не за что! – откликнулась сестра. – Может быть, заскочишь завтра вечером на огонек? Петр давно спрашивает, чего ты глаз не кажешь.

Яков хотел ответить отказом, но неожиданно передумал. Час или два перед сном в компании Норнов показались ему хорошей идеей, хотя он и не знал еще, в чем ее хорошесть. Однако своей интуиции Яков привык доверять.

– Часов в восемь не поздно? – спросил он, зная, что Норны поздно ложатся спать, тем более в субботу.

– В самый раз! Приходи! Петр грозился сотворить кулебяку в пять слоев и приготовить брусничный соус. Каково?