Кассандра Клэр - Призраки Сумеречного базара. Книга вторая [6-10 части] [litres]

В его мире она умерла еще девчонкой, в этом успела повзрослеть. На руках виднелись шрамы от рун; кожа была темнее, а веснушки – наоборот, светлее. Глаза зеленели, как трава, которой в Туле больше не было. Волосы она скрутила в узел на затылке, но несколько огненных прядей выбилось из пучка.

Клэри сияла, как солнце. Клэри была всем.

Где бы ты ни была, хочу быть там же.

У него закружилась голова от жажды прикоснуться к ней, обнять; желание захлестнуло его. А почему бы и нет, подумал он в какой-то безумный момент, хоть и знал, что не имеет права на это безумие. Один раз он уже пробовал. Янус как сейчас видел себя тогдашнего: он пришел к ней, сказал ей все, обрел покой, положив голову ей на колени.

А потом другой вошел в комнату, и мир стал черным и красным от отчаяния и гнева.

Весь в черном, как Янус, но с улыбкой на устах: он смотрел вокруг легко, расслабленно, чувствуя себя абсолютно на своем месте. Алек улыбнулся ему, Изабель наклонилась и ткнула в бок накрашенным ноготком. А Клэри… Клэри, его Клэри… – она подняла прекрасное лицо и подарила ему поцелуй.

Он стоял там, в комнате – Джейс из этого мира, – и Янус ненавидел его за это. Он хотел убить его и вполне мог это сделать. С какой стати он должен иметь все, когда у Януса нет ничего? Он останется в этом измерении. Он, не Джейс!

Дождь ударил в стекло и смыл картинку с людьми внутри. Янус заметался, пытаясь разглядеть хоть проблеск огненных волос, но не сумел. Он снова ее потерял. Как же он устал ее терять! От этой боли он почти утратил способность дышать. Кое-как Янус скатился по пожарной лестнице и, шатаясь, побрел в ближайший переулок, где его никто не увидит, где он сможет излить страдания своей души в крике. Он попытался, но наружу не вырвалось ни звука, будто в кошмаре.

Он хотел вызвать в памяти ее лицо за окном, но не смог. Рядом все время маячил Джейс. Гладкое юное лицо, светлая, надменно поднятая голова… Эти ясные золотые глаза никогда не видели своего парабатая мертвым! Эти руки не убивали Маризу и многих других. Мир не чернел и не рушился у него перед глазами после смерти Клэри. Этот мальчик вырос, сражаясь на стороне ангелов. Милый малыш Валентина. Золотой принц Клэри . Теперь-то Янус слышал эту больную, убийственную ревность в голосе Себастьяна – он узнавал ее. Ревность ко всему, чем ты никогда не станешь.

Ему не суждено снова стать тем мальчиком – или мужчиной, в которого тот превратился.

Его судорожные вздохи звучали как всхлипы, но услышав следующий звук, он совсем перестал дышать.

Голос.

Ее голос.

Она словно стояла в нескольких футах от него.

– Как могут быть пьяны все вампиры сразу? – сказала Клэри. – Нет, я понимаю, как , Майя. Просто в голове не укладывается, что кто-то мог решить, будто это хорошая идея.

Пауза.

Янус подкрался к выходу из переулка. Поверить невозможно, но она была там. Клэри расхаживала по тротуару, плечом прижимая телефон к уху: живая, тонкая фигурка на фоне ночи. Она отчаянно пыталась влезть в плащ и не уронить при этом зонтик. Стило упало на тротуар и покатилось – до самого мусорного бака. Она этого даже не заметила.

– Понятно, что мы обе виним Элиота, – говорила Клэри. – Нет, не надо мне больше ничего объяснять! Саймон – из Нижнего мира, и его парабатай уже спешит на помощь, чтобы водворить мир и порядок.

Клэри слегка повернулась в его сторону: капли дождя в ее волосах сверкнули, как драгоценная вуаль.

Это был другой мир. И в нем все еще жили ангелы. Янус вышел из переулка и подобрал ее стило.

– …нет, ты мне скажи, кому пришло в голову пригласить стриптизершу по имени Попка Фейри? – сурово вопросила Клэри у телефона.

Она шагнула к нему. Его пальцы сжали стило. Приближаться к ней в его теперешнем состоянии – чистое безумие, но она была так близко…

– Я даже не знаю, что сказать по поводу стриптизерши. Пока, Майя, – Клэри закончила звонок и покачала головой.

В следующий миг Янус был рядом с ней, между тьмой и озерцом света от уличного фонаря.

– Эй, – сказала Клэри, все еще занятая телефоном. – Я думала, ты остался дома.

Она не смотрела на него. Он тяжело сглотнул и протянул ей стило.

– Я пошел за тобой, – его голос звучал странно даже для него самого. – Ты оставила это там. Лучше пусть будет у тебя.

– О, спасибо, – она взяла стило и положила в карман. – Я думала, что оно у меня.

Она подняла зонтик повыше, чтобы он накрыл их обоих, и слегка прислонилась к его груди. Никаких больше снов, никаких фантазий. Никакие иллюзии, которыми он пытался себя обмануть, с этим даже рядом не стояли. Все детали, весь мир, все в нем самом было неправильно. Прежде всего, в нем.