Ольга Гусейнова - Крылья для попаданки [litres]

– Никто не смеет оскорблять Арэнк безнаказанно. Если кто-то повторит ошибку этой низшей, если кто-то услышит о подобном от других и не доложит мне об этом тотчас, будет наказан еще больше. Всем понятно? – смертельно холодным, леденящим душу голосом произнесла Амила.

– Да, шааза, – пролепетали девушки, низко кланяясь.

Я с трудом удержалась, чтобы не склониться вместе с ними, ощущая себя бандерлогом перед исполняющим танец смерти в заброшенном дворце Каа. Сердце бешено колотилось. Я бы запросто исполнила любую волю Амилы Великой против собственной!

Обед прошел на «месте расправы» под впечатлением от публичной порки и без аппетита. Учиться придется не только летать и магичить, но и многому другому. Я думала, что, будучи дочерью одного из богатейших людей России, знаю, как управлять другими, не испытывая сомнений и угрызений совести, и жить на широкую ногу. Не-ет! Я ошибалась. Ошибалась настолько, что теперь страшно представить, как исправлять эту ошибку.

Рассеянно ковыряя вилкой в тарелке, я думала, стоит ли мне следовать совету Амилы и стать как все: полностью белой и идеальной внешне, но жестокой и черной внутри? Или найти собственный путь? Попытаться совместить внешнее и внутреннее. Но тогда мне придется стать по-настоящему сильной шаазой, ведь только сильные маги в этом мире чего-то стоят.

– Долго учиться управлять магией? – спросила я у Амилы, сидевшей за столом напротив меня.

Она немного расслабилась, словно из нее кол вынули, прежде чем ответить:

– Кайя, ты могла подумать, что я бессердечная и… но ты просто не понимаешь… не знаешь, кто мы такие.

– Уже догадываюсь, – вяло, неискренне улыбнулась я.

Амила задрала подбородок, отложила вилку и произнесла жестко:

– Нет! Я же вижу насколько шокировала тебя. Не знаю, как у вас все устроено, но леары признают только силу и иерархию. Дал слабину – тебя съели. Причем в прямом смысле – выпили магию досуха. Знаешь, откуда появились ша? Это потомки тех несчастных, кого насильно лишили магии. Белокрылые предки оказались слишком мягкими и слабыми, их выпили, а потомки превратились в чернокрылых пустых ша.

– Своих же выпили? – потрясенно выдохнула я.

– Да. – Амила подалась ко мне, почти легла грудью на стол. – Серые не столь сильны, как белые, но при определенных условиях и толпой способны выпить и шааза. Одинокого, с незавершенной связью. Поэтому любой леар – белый или серый – стремится обрести пару и защитить себя от подобного. Традиции и страх перед белыми пока удерживают леаров, но жажда власти все чаще толкает низших бунтовать и нападать. Серых становится больше, а истинных шаазов – меньше. Тем более белые враждуют между собой даже за крохи силы и власти. За последние сто лет погибли двадцать восемь белых, шестеро наших, из Арэнка. Мы, один из самых сильных некогда родов, самый богатый шаазат, на грани уничтожения. Нас планомерно убивают по одному.

– Я…

– Ты теперь одна из нас! Возможно, до тебя это пока не дошло, но для всех остальных – да. Ты мне не нравишься. Совсем! Но запомни, Кайя, теперь ты Арэнк – значит, Йелли, Ниол и я на твоей стороне. В любой ситуации! Даже если мне захочется тебя убить, медленно и жестоко.

– Благодарю, – глухо ответила я, потом с улыбкой, слабой, но уже искренней, добавила: – А вы мне, наоборот, нравитесь. Вы похожи на жен… жену моего отца. Мы привыкли с ней пикироваться, такая у нас игра была.

Амила вернула себе внешнее спокойствие и расслабленность, а мне – тень улыбки. Встала и уже приказным тоном уведомила:

– Доедай. С нарядами мы завершили на сегодня, первые уже к вечеру приготовят. Через глыбу прилетит шаа Фэй, я тоже буду присутствовать, чтобы согласовать программу обучения.

– Могу я пройтись после обеда недолго? Подышать свежим воздухом и хотя бы осмотреть дворец.

Амила поколебалась, было заметно, что она очень хочет отказать, но с великим трудом согласилась:

– Пять льдинок, не более.

Полчасика мне на прогулку отвели. Хвала всем ларам!

Допив сок в одиночестве, я задумчиво рассматривала фруктовые волокна на дне бокала. Вкус приятный, нежный, освежающий, хоть и не апельсин, но почему-то не доставил мне ожидаемого удовольствия. Ведь сама же грезила о фреше, как символе утраченного благополучия. Видимо, не те ценности считала важными и нужными, надо было мечтать о мире и любви, что ли?

Так, хватит рассиживаться, у меня всего полчаса на прогулку. Я поднялась, одернула белоснежный наряд, одолженный Амилой, и невольно коснулась волос, машинально проверяя прическу. Свекровь с утра просветила, что, в отличие от шаа и ша, предпочитающих распускать волосы, шаазы делают сложные прически, используя драгоценные камни и украшения. Тем более что помощниц в их распоряжении достаточно. Опять привилегия, по-моему, сомнительная – обязывает, но не всегда радует. А так как сегодня я отстаивала свой стиль одежды, волосы собрала в высокий хвост на макушке, закрепив его подаренной Амилой красивой заколкой с изумрудами. Интересно, сын родителям уже сообщил, что отдал шахты за жену? Вернее, как они отнеслись к потере большого семейного актива, отданного за другой актив, проблемный, – невестку?