Глен Кук - Хроники Черного Отряда - Книги Мертвых [сборник litres]

– И что теперь? – спросила Шукрат, когда разгневанные мужчины и голые мальчики могли лишь осыпать нас проклятиями с той стороны барьера.

– Вам, пожалуй, лучше вернуться в Отряд. Я останусь здесь, у Шиветьи. Есть работа, которую я должен сделать. И обещание, которое должен сдержать.

Мы молчали, пока не подлетели к безымянной крепости. И тогда Шукрат спросила:

– А как же Госпожа?

– Если ее здоровье позволяет, можете привезти ее ко мне. Помогу ей, чем смогу. А если нет, оставьте ее в покое. Ее главная проблема в том, что она сама должна исцелить себя.

Девочки взглянули на меня так, словно я превратился в зловонного монстра, который пробирается на ферму и рвет горлышко беззащитным кроликам.

– Послушайте, я люблю свою жену. Очень люблю, просто не могу вам как следует объяснить. Но факт в том, что ничем, кроме любви, я ей помочь не могу. Она безумна. По любым меркам, кроме ее собственных. И изменить это не в моих силах. Если бы вы почитали Анналы, то сами бы все поняли.

– Опять ты за свое? – ухмыльнулась Аркана.

На этот раз она вывела меня из равновесия.

– Вообще-то, нет. Сейчас я не вербую летописца себе на замену, а пытаюсь объяснить мое отношение к жене.

Но знаю ли я сам, как отношусь к ней? Даже через столько лет? И – что, наверное, еще важнее – знает ли она?

Однако чем ближе мы подлетали к безымянной крепости, тем все менее важными мне казались эти вопросы.

Я стоял перед демоном Шиветьей, омываемый его мягким нетерпением. Мне самому не терпелось. Но меня все еще удерживала мирская суета.

Эта часть гуннитской философии обоснована солидно. Прежде чем человек сможет подняться хотя бы на нижний уровень духовной сосредоточенности, ему необходимо научиться полному отрешению от житейских страстей. От всех без исключения, раз и навсегда. Иначе всегда отыщется хотя бы одно архиважное дело, которое необходимо завершить, прежде чем двинуться вперед.

Для меня таким последним делом стало спасение Госпожи. Моей жены. Она продолжала балансировать на краю бездны. Мне уже было ясно, что единственное лекарство для нее – желание продолжать борьбу за себя. И белая ворона со мной согласилась.

– Позволь мне с ней поработать, – попросила птица. – Десять минут – и я ее так разозлю, что она будет готова горы вдребезги разнести, чтобы поймать меня и дать взбучку.

– Не сомневаюсь. Но мне нравится все как есть. Кроме одного: насколько это затянулось.

Похоже, поход на юг займет у Суврина целую вечность. Хотя сейчас Отряд идет гораздо быстрее, чем мы шли на север. Теперь никто не пытается его остановить.

Я убивал время, путешествуя по бескрайним просторам памяти Шиветьи – но избегая всего, что относилось к Хатовару. Этот десерт я намерен был приберечь до тех пор, когда меня ничто не будет отвлекать. И тогда я смогу насладиться каждой вкусовой ноткой.

Через некоторое время я уступил неизбежному и послал девочек за Госпожой. Как знать, а вдруг мой здоровенный приятель, восседающий на деревянном троне, сможет дать мне парочку дельных советов. И тогда Госпожа получит от меня такого пинка, что придет наконец в себя.

Не успели девочки вылететь через дыру в крыше, как объявились нефы. Злые, готовые лезть в драку. Я не мог с ними общаться, поэтому и мое настроение вскоре стало таким же мерзким. И я отправился искать копье Одноглазого. Уж если оно прикончило богиню, то сможет сбить спесь и с трех навязчивых занудливых призраков.

Но Шиветья меня остановил. Он пообещал, что сумеет их успокоить, объяснив, чем мы тут занимаемся. Его освобождение не погубит нефов. Более того, они вступят в новую фазу своего существования. И получат работу, обслуживая плато Блистающих Камней. Которое уже накопило десятки проблем, требующих особого внимания. Прибрать, расчистить и так далее.

Теперь нас с Шиветьей соединяла настолько тесная связь, что я мог увидеть плато его глазами, стоило только пожелать. А если приложить чуть больше усилий, то и весь мир. Некоторое время я наблюдал, как девочки мчатся на север, время от времени развлекаясь воздушными пируэтами.

Я поспал несколько часов. А может, неделю. Проснувшись, взял лампу и подошел к трону. Покалеченной рукой я придерживал копье Одноглазого. Какое-то время мы с Шиветьей смотрели друг на друга.