Антон Демченко: Шаг второй. Баланс сил [litres]

Покосившись на сына, старший Старицкий глубоко вздохнул.

– Ерофей, давай отложим веселье на следующий раз. Кажется, мой сын совсем не в восторге от твоей «сказочной» атмосферы, – попросил Виталий Родионович.

– Как пожелаете, – чуть недовольно отозвался всё ещё невидимый собеседник, а в следующую секунду помещение лавки залил свет, позволивший Родиону наконец увидеть хозяина этого странного магазина. Невысокий светловолосый юноша смерил сына своего земляка долгим взглядом и, покачав головой, заметил: – Хм, по-моему, я знаю, что вам нужно. Угощайтесь, я вернусь через минуту.

– Ерофей! Давай позже, а? Мы, между прочим, пришли по делу! – окликнул его старший Старицкий, но юноша уже скрылся за занавесью. Впрочем, уже через несколько секунд он вернулся за стойку, сжимая в руках небольшую картонную коробку, которую тут же и всучил недовольному Родиону.

– Вот, прошу, – проговорил он.

– И что это? – окинув брезгливым взглядом неказистую обёртку, спросил младший Старицкий.

– Часы уютного времени, – гордо провозгласил юноша.

– Э-э? – недоумённо протянул Старицкий под сдавленный смешок отца.

– Замечательная вещь для расслабления, – пояснил Ерофей, посмотрев на него совершенно незамутнённым взглядом. – То, что нужно, когда шалят нервы… как у вас сейчас. Берите-берите, не пожалеете.

Именно в этот момент Родион Старицкий понял, что новый персонаж «коллекции» отца ему не нравится. Совсем.

Тем вечером, когда я оказался в доме князей Старицких, серьёзного разговора с хозяевами у нас не получилось и, боюсь, именно по моей вине. И дело было не только в усталости, внезапно навалившейся после недавних приключений. Меня выбило из колеи заявление хозяина дома. «Земляк». Я ни на секунду не усомнился в смысле, что вложил в это слово мой собеседник, и этот факт оказался для меня лишь чуть менее ошеломителен, чем само заявление князя. Ощущения были сродни пропущенному удару в челюсть. Наотмашь, со всей дури.

Счастье ещё, что никто из присутствовавших при этом событии не стал настаивать на продолжении разговора. Впрочем, тут я могу и ошибаться. Вполне возможно, что желающие поболтать были… Да что там, точно были! Тот же князь Старицкий продолжал что-то мне объяснять, но Лада Баженовна, его супруга, едва заметив мой потерянный ошарашенный взгляд, тут же свернула свою беседу с Грацем и решительно оборвала наседающего на меня князя. В себя я пришёл, уже лёжа под одеялом на огромной кровати в одной из гостевых спален. И то лишь для того, чтобы мысленно поблагодарить хозяйку дома за заботу, и тут же вырубиться до утра. Шок – это по-нашему, да…

Следующее утро началось для меня с аромата кофе и свежей выпечки, вплывшего в комнату. Открыв глаза, я потянулся и, оглядевшись по сторонам, невольно охнул. Вчера я был в таком состоянии, что совершенно не обратил внимания на обстановку выделенной мне комнаты. Тем больше было моё удивление сейчас, когда я выспался и, отдохнув, наконец, смог по достоинству оценить место, в котором мне довелось ночевать. А здесь и в самом деле было что оценить… прежде мне не доводилось проводить ночь в такой «музейной» обстановке.

Стены спальни, обитые светлыми ткаными обоями, словно сияли в лучах солнечного света, заливающего комнату через пару высоких арочных окон, расположенных в противоположной от входа стене. Сама комната оказалась достаточно просторной, чтобы огромный, сверкающий чёрным лаком траходром, под балдахином которого я проснулся, совершенно не загромождал помещение, равно как не казался неуместным, выполненный в том же «рояльном» стиле массивный шкаф, закрывающий собой почти всю стену напротив окон, едва прикрытых шёлковыми шторами. Трюмо с высоким зеркалом, стоящее в углу комнаты, дополняло картину, а завершал её старый, если не сказать, древний, но очень ухоженный ковёр, укрывающий паркетный пол.

От дальнейшего разглядывания и более конкретного исследования комнаты меня отвлёк обнаруженный на приставном столике у кровати поднос с завтраком. Наверное, мне следовало бы сначала озаботиться собственной гигиеной, но аппетит был настолько зверским, что с лёгкостью запинал эту идею и заставил меня накинуться на еду. Расправившись с завтраком, я довольно вздохнул и, отставив в сторону опустевшую чашку, в которой ещё несколько минут назад парил ароматнейший кофе, принялся выбираться из постели. Вовремя.