Кристина Кашор - Сердце королевы

Биттерблу считала, что такой Дар негоже тратить впустую на должности замковой прислуги, но после Лека Одаренные в Монси перестали быть собственностью королей. Они были вольны трудиться там, где пожелают. А Лисе, похоже, нравилось ходить в служанках на верхних этажах северного крыла замка – хотя Хильда как-то обмолвилась, что неплохо бы завербовать ее в шпионки.

– Лиса, ты живешь в замке? – спросила Биттерблу.

– Нет, ваше величество, – отозвалась Лиса со своего насеста. – Я живу в восточном городе.

– Не поздний ли час для работы?

– Мне подходит, ваше величество, – ответила Лиса. – Иногда я работаю всю ночь напролет.

– Как же ты входишь и выходишь из замка в такое время? Стража у дверей тебя не беспокоит?

– Ну, выйти завсегда можно; наружу они кого угодно пропустят, ваше величество. Но чтобы пройти ночью в замок, я показываю браслет, который мне дала Хильда, а чтобы миновать лионидца у ваших дверей, снова показываю браслет и говорю пароль.

– Пароль?

– Он меняется каждый день, ваше величество.

– А от кого ты сама получаешь пароль?

– Хильда прячет его для нас где-нибудь – каждый день недели в разном месте, ваше величество.

– Вот как? А какой пароль сегодня?

– «Шоколадный блинчик», ваше величество, – ответила Лиса.

Биттерблу полежала на диване, пялясь в потолок и должным образом обдумывая услышанное. Каждое утро за завтраком Хильда просила Биттерблу назвать слово или слова, которые можно было бы использовать как ключ, если им в этот день понадобится передать друг другу зашифрованное послание. Вчера утром Биттерблу назвала «шоколадный блинчик».

– А какой пароль был вчера, Лиса?

– «Соленая карамель», – ответила та.

Этот ключ Биттерблу назвала два дня назад.

– Какие вкусные пароли, – безмятежно заметила она, а в голове уже зародилась идея.

– Да уж, от Хильдиных паролей вечно есть хочется, – согласилась Лиса.

На краю дивана Биттерблу заметила капюшон глубокого синего цвета – точно как диванная обивка. Он, конечно, принадлежал Лисе; Биттерблу и раньше видела ее в такой скромной одежде. Куда более неприметной, чем любая из накидок Биттерблу.

– Как тебе кажется, сколько раз в день сменяется лионидская стража у двери? – спросила она у Лисы.

– На исходе каждого часа, ваше величество, – ответила та.

– Каждого! Надо же, как часто.

– Да, ваше величество, – кротко согласилась Лиса. – Едва ли они успевают замечать, что делается во дворце.

Снова оказавшись на твердой земле, она повернулась к королеве спиной и склонилась над ведром, полным мыльной пены.

Биттерблу схватила капюшон, сунула под мышку и выскользнула из комнаты.

Ей не раз приходилось видеть, как в ее покои под покровом ночи являются шпионы – ссутулившиеся, скрытые под капюшонами, неузнаваемые до тех пор, пока не снимут скрадывающий черты покров. Лионидская стража, подарок короля Рора, охраняла главный вход в замок и вход в покои Биттерблу и делала это по своим правилам. Они были вольны не отвечать ни на какие вопросы, кроме тех, что задали Биттерблу и Хильда, не отчитывались даже перед монсийской стражей – официальным войском и полицией королевства. Это давало личным шпионам Биттерблу свободу приходить и уходить, оставаясь незаметными для советников. С помощью этого небольшого ухищрения Рор обеспечил защиту секретам Биттерблу. У него самого в Лиониде действовала похожая система.

С браслетом сложностей не было, ибо браслет, который Хильда давала шпионам, представлял собой простой кожаный шнурок с нанизанной на него копией кольца, когда-то принадлежавшего Ашен. Кольцо было сделано по всем лионидским канонам: золото и инкрустация из крошечных блестящих темно-серых камней. Каждое кольцо лионидца обозначало конкретного члена семьи, и это Ашен носила в честь дочери. Оригинал хранился у Биттерблу. Она держала его в деревянном сундуке матери в спальне – вместе с остальными кольцами Ашен.

Привязывать его к запястью оказалось на удивление волнительно. Мать много раз показывала ей кольцо и объясняла, что выбрала камни под цвет ее глаз. Биттерблу прижала руку к груди, гадая, как бы мать отнеслась к тому, что она собиралась сделать.

«Ну и что здесь такого. Мама как-то раз тоже сбежала со мной из замка. Хотя не этим путем; а через окно. И у нее была серьезная причина. Она пыталась спасти меня от него.

И спасла. Отправила меня вперед, а сама осталась умирать.

Мама, я не знаю точно, почему делаю то, что собираюсь сделать. Чего-то не хватает, понимаешь? Кипы бумаги, письменный стол, башня – и так изо дня в день. Не может быть, чтобы жизнь сводилась к этому. Ты ведь понимаешь, правда?»