Лесса Каури - Золушки в опасности [СИ litres]

Он как-то странно посмотрел на нее. Будто сомневался в чем-то. В себе ли? В ней? В том, что происходит?

– В моих жилах течет кровь древнего народа, – наконец, с трудом выговорил он. – Тех самых гаэш-раваиль, что считали себя равными богам. Боги отомстили им, стерев память о них с лица земли, но даровали надежду на прощение. «Если гаэш-раваиль сделают правильный выбор тогда, когда на Тикрее взойдет сад костей, боги простят их и позволят отправиться в небытие, как и положено мертвым» – так мне сказала царица Эстель перед тем, как обратиться в прах.

– Она все-таки говорила с тобой! – воскликнула Вита. – Значит, я была права!

– Ты была права, – кивнул рю Воронн. – Я слышал ее слова прямо в сознании, но она смотрела на меня, и взгляд был живым!

– Так вот почему ты для нее – угроза и смерти носитель, – Дробуш стряхнул ледяные осколки с трона, – вот почему – врата в вечную жизнь. Ты уничтожил ее, но ты же ее и освободил!

Ягорай поднялся и поднял Виту.

– Идемте отсюда, – сказал он. – Мне нужно обдумать то, что произошло.

– Сад костей? Хм… – пробормотал Вырвиглот, направляясь за ними. – Звучит нехорошо…

Вителья крепко обнимала Яго. Она знала совершенно точно – ласурец что-то скрыл от нее! И от этого ей было не по себе, ведь они все проблемы решали вместе с тех самых пор, как встретились в богом заброшенной таверне на тракте, ведущем из Драгобужья в Ласурию.

За дверями их ждали изрядно подмерзшие Грой и Тори. Последняя просто подпрыгивала от нетерпения, но осеклась, разглядев выражение их лиц.

Долгий путь вверх по суживающимся ступеням проходил в молчании.

Когда путники вышли, увидели Руфусилью и Альперта, которые приложив ладони козырьком ко лбу, что-то разглядывали в небе.

– Смотрите! – закричала Руф, увидев их. – Смотрите вверх!

Вита запрокинула голову и разглядела низко висящее над горизонтом солнце, окруженное сияющим кольцом.

– А вот и малое солнце в центре большого, – проворчал Дробуш, – нет бы, раньше!

Ощутив на себе взгляд Ягорая, волшебница с надеждой посмотрела на него. Но рю Воронн отвел взгляд туда, где катились по бледному небу Весеречья огненные круги. Катились в неведомое.

Снег, посеребривший крыши Вишенрога, сделал падающий из окон свет более мягким и теплым. Вдали, в темноте, шумело море, но две громады университетов – Военного и Морского, скрывали вид на порт и причалы.

Мастер Артазель стоял у настежь распахнутого окна в своих покоях, смотрел на звезды и не чувствовал, что по щекам текут слезы. Звезды переливались мягко, будто самоцветные пуговицы на богато расшитом серебром бархатном камзоле. Так же переливался золотой шнур, обвивший свиток в руке портного. Свиток был ничем иным, как указом Его Подгорного Величества Виньогрета о присвоении Артазелю звания Синих гор портного-мастера. Ранее в Драгобужье подобных званий не существовало.

Артазель перевел взгляд на витой шнур и подумал, что вот так и жизнь сплетается из тысячи дорог в одну, широкую и ровную для того, кто нашел свой путь и не сходит с него, какие бы обстоятельства не подталкивали к этому.

Гном вернулся за стол, за которым работал, и бережно положил свиток рядом с блокнотом. Звание мастера открывало для него прежде закрытые границы Родины. Теперь он мог вернуться в Драгобужье, обзавестись хозяйством, начать свое дело, и никто не посмел бы объявить его бездельником и выслать из страны!

Маленький мастер стер слезы и подтянул к себе блокнот с эскизами платьев. Платьишки казались игрушечными, ведь носить их предстояло маленькой принцессе Хлое. Дорисовывая рукавчик, украшенный лепесками роз, Артазель думал о том, что он обязательно побывает в Аркандитироге на могиле родителей, чтобы рассказать им о своей жизни. И в этот раз они его выслушают. А потом он поклонится им со всем уважением, подобающим почтенному Синих гор мастеру, и… вернется домой. В Вишенрог.

За открытым окном звезды все так же холодно мигали, призрачно светя на дорогу, бегущую между пустошами и лесами вдали от ласурской столицы. По ней быстро двигалась лохматая тень, лунно блестели глаза хищника, обретшего свободу. Но вот зверь остановился. Здоровенный лис развернулся и сел мордой в ту сторону, откуда так спешил прочь. Обвив великолепным хвостом лапы, принялся терпеливо ждать.

Тот, кто гнался за ним, бежал бесшумно. Так совы охотятся ночью, стелясь над притуманенной землей – беззвучно, пугающе, неотвратимо. Сверкнули узкие кошачьи зрачки – здоровенный барс выскочил из-за поворота и затормозил от неожиданности, едва не налетев на лиса. А затем лег, раскрыв клыкастую пасть и шумно дыша.