Нэйт Кеньон: Буря света [litres]

Балзаэль боролся с чашей; несомненно, его разум противостоял ей в тот миг, когда тело ангела содрогнулось. Наконец он преодолел действие Чалад’ар, но Тираэль знал, что на какое-то мгновение враг дезориентирован. Действовать надо было быстро.

Тираэль выпустил чашу и, плавно перекатившись, встал на ноги. Годы тренировок дали о себе знать, когда он поднял Эл’друин и развернулся, готовый нанести удар. Но Балзаэль пришел в себя быстрее, чем ожидал архангел, и уже надвигался на него, разгневанный уловкой противника. Меч лейтенанта просвистел в воздухе и задел плечо архангела, сбивая того с ног. Тираэль перекатился, но это оказалось бесполезно – в ту же секунду меч Балзаэля ударил его плашмя по голове, и архангел замер, осознавая, что на этот раз все действительно кончено.

Звуки доносились откуда-то издалека, когда он пытался пробиться сквозь туман, наполненный странными цветами и формами. Мир пошатнулся, и Тираэль закрыл глаза.

По его векам скользнула вспышка яркого света. Балзаэль закричал, словно торжествуя. Невероятно, но его оружие так и не пронзило плоть Тираэля, принося с собой обжигающую боль, угасающее сознание и ледяные пальцы, что должны были унести архангела вниз, к забвению.

Когда он вновь открыл глаза, то увидел лейтенанта, насаженного на пылающий шип, что торчал из его груди.

Соларион, Копье Доблести.

Крик ангела породил не триумф, а агония.

Балзаэля подняли в воздух, он беспомощно молотил руками, не в силах освободиться. Позади него стоял Империй, держа в руках копье с насаженным на него ангелом.

Покачиваясь, Тираэль поднялся на ноги, чувствуя, что пол под ним изгибается. Разум гудел, словно разъяренный шмель, заставляя все тело грезить о забвении. Вместо этого архангел выпрямился в полный рост, расправляя плечи. Если таков его конец, он готов его встретить.

Балзаэль снова закричал, и его вопль становился все громче, угрожая разорвать барабанные перепонки Тираэля. Хрустальный свод зловеще треснул, и на них, точно снежинки в лучах света, посыпались обломки. Рана Балзаэля сияла все ярче и ярче, свет пылал жаром, точно солнце, пока не превратился в ничто.

Наконец все закончилось.

Империй швырнул останки своего лейтенанта в сторону и указал Соларионом на Тираэля.

– Я не допущу, чтобы ты вот так встретил свою смерть, – произнес он. – Но ты ответишь за свои преступления против Небес, брат .

– Ты все еще зовешь меня братом? Даже после того как послал разрушителя выслеживать меня, словно демона?

Империй на мгновение замер, и в его голосе зазвучало что-то напоминающее печаль:

– Как ты можешь говорить такое? Я бы никогда не пошел на подобное.

– Мы спорили не одну тысячу лет…

– И бесчисленное количество раз спасали друг другу жизнь на поле брани. Я приказал Балзаэлю вернуть тебя невредимым, чтобы выдвинуть обвинения в Круге Правосудия. Но ты пошел против воли Небес и решения Совета. Ты привел шайку смертных воров в нашу обитель. За это тебя немедленно заключат под стражу и лишат статуса архангела.

– Я перестал быть одним из вас в тот миг, когда сбросил крылья, Империй. Теперь я это вижу.

– Может, и так. Но смертные, которых ты собрал, явились сюда и убили наших братьев! Я всегда надеялся, что ты осознаешь ошибки избранного тобой пути, увидишь, на что способно человечество, поймешь, почему мы обязаны искоренить эту людскую чуму раз и навсегда, чтобы одержать окончательную победу над Преисподней. И вот ты стоишь передо мной, после того как я убил воина света, чтобы спасти тебе жизнь, и обвиняешь в том, что я послал убийцу за тобой – тем, кого считал братом до Конца Дней.

– Я не верю твоим словам. И у нас не было выбора. Камень…

– Не вини камень в своих грехах! Здесь он был в безопасности, мы охраняли его! На Небесах в тысячу раз безопаснее, чем в мире людей. А ты подверг опасности всех нас…

– Нет, Империй.

В зал влетели две другие фигуры и зависли рядом с Империем, паря над куполом с широко распахнутыми крыльями.

Ауриэль и Итераэль.

– Может, Тираэль и выбрал не лучший способ для достижения своей цели, но он был прав, – заговорила Ауриэль, зависнув между Тираэлем и Империем. – Черный камень души медленно отравлял наш мир. Если бы это продолжалось и дальше, мы навсегда затерялись бы во тьме.

Империй вспыхнул от гнева.

– Это безумие, Ауриэль! Камень – ничто, когда Единое Зло заключено под стражу…

– Я не ведаю, как он действует, – перебила его Ауриэль. – Знаю лишь, что чувствовала и что видела. Скверна в Садах и в этом самом зале была настоящей. Нити, которые поначалу были слишком тонки, чтобы их заметили те, кто ослеплен собственной гордыней. Разве ты не чувствуешь? Порча уже отступает. – Она развернулась к Тираэлю. – Вероятно, лишь смертный был способен открыть мне глаза на это.