Элизабет Хэнд - Женщина-кошка

Пейшенс это тоже удалось. Разве что она оказалась не с той стороны – не внутри, а снаружи. Она стояла в заброшенном дворике позади дома и с самым невозмутимым и решительным видом смотрела на ведущую вверх пожарную лестницу. Небо уже светлело. Раздавались первые, еще очень слабые звуки, говорившие о том, что вот-вот начнется новый день: по близлежащим улицам проехало несколько машин, скворцы дрались из-за разбросанного на земле мусора, по карнизу пробиралась одинокая крыса. Пейшенс внимательно следила за ней и отвела глаза только тогда, когда крыса совсем исчезла из виду, лишь после этого она принялась обдумывать, как же ей вернуться домой.

Пожарная лестница висела метрах в трех от земли, больше всего напоминая обломок давно разобранных лесов. Слишком высоко для Пейшенс: ей не достать, да и никто не смог бы...

Но Пейшенс смотрела вверх совершенно спокойно. Нисколько не сомневаясь в своих силах, она отступила от стены на несколько шагов так, чтобы можно было разбежаться, – разбежалась, подпрыгнула и ухватилась за нижнюю ступеньку лестницы, раскачалась, подтянулась и забралась вверх по лестнице. Легкий прыжок – и она стоит на своем окне.

Вот здесь она на некоторое время задержалась. Солнце еще не добралось до этого окна – и стекло превратилось в темное зеркало. В нем отражалось чье-то лицо. Пейшенс удивленно посмотрела на это отражение и нахмурилась, не узнав в нем себя. Отражение нахмурилось в ответ. Пейшенс наклонилась к стеклу, словно загипнотизированная собственным отражением. Она все еще не могла поверить, что это и есть она.

«Кто это?»

Но за этим вопросом таился другой, более важный:

«Кто я?»

Пейшенс стерла грязь со лба и обвела пальцем глаз: на перепачканном и запыленном лице появилась длинная черная линия, придавшая глазу что-то восточное. То же самое она сделала и со вторым глазом и одобрительно посмотрела на свое отражение, затем облизана руку и пригладила растрепанные, спутавшиеся волосы. Еще раз удовлетворенно взглянув на отражение в зеркале, она размахнулась что было сил и разбила окно.

Осколки дождем посыпались вниз, во дворик, но Пейшенс даже не стала на это смотреть. Она была уже внутри. Потягиваясь и зевая, она оглядывала свою квартиру довольными сонными глазами.

Трудная была ночка. Наконец-то дома.

Время шло. Лучи солнца добрались до окна Пейшенс и сквозь разбитое стекло проникли внутрь, упали на паркет и поползли дальше. На книжном шкафу, в том самом уголке, куда всегда по утрам падали теплые солнечные лучи, довольно посапывала во сне Пейшенс. Она, свернувшись клубочком, лежала на скомканной ночной рубашке. Видимо, спать в ней показалось неудобным. Ее лицо было несколько чище, чем когда она только пришла, а грязь с рук и ног была уже почти совсем смыта.

Она спала так крепко, так глубоко погрузилась в свои странные сновидения, что даже не расслышала, как в комнате зазвонил телефон. Когда этот звук все-таки достиг ее спящего сознания, уже включился автоответчик.

Пейшенс села, ударилась головой о потолок и от неожиданности, как мешок, свалилась со шкафа.

Ничего не понимая, она посмотрела вверх, на шкаф, где только что лежала.

«Что за бред? Что со мной происходит?»

Пейшенс перевела глаза на телефон и тут только заметила, что мигает лампочка автоответчика. Она включила его, и комнату наполнил встревоженный голос Сэлли:

– Пейшенс, ты где? Хедар в бешенстве. И Том уже звонил. Он сказал, что ты не пришла на свидание. Пейшенс, я правда очень волнуюсь. Позвони мне, пожалуйста. Что с тобой? Что-нибудь случилось?

На этом сообщение обрывалось. Пейшенс застонала и, не в состоянии ничего понять, огляделась вокруг.

– О, если бы я сама знала, – сказала она вслух. – Но я же ничего не помню...

Тогда-то она опять и услышала тихое, жалобное мяуканье. Этот звук она тут же узнала. Пейшенс оглянулась и увидела, что на комоде сидит May и с самым невинным видом вылизывает себе лапку.

– Это ты! – вскрикнула Пейшенс. – Неужели... неужели все это натворила ты?

Ома подошла к кошке и осторожно, но решительно взяла ее за ошейник. На нем висел медальон: «Если вы нашли эту кошку, верните ее Офелии Пауэрс». Далее был указан адрес. В одном из новых, недавно заселенных районов. Пейшенс запомнила адрес, затем осторожно взяла кошачью морду в руки и посмотрела в спокойные золотисто-зеленые глаза.

– Ты, киска, такая странная. Я не понимаю, в чем дело... Может быть, просто я схожу с ума, – сказала Пейшенс (кошка с невозмутимым, ничего не понимающим видом смотрела на нее). – Не важно. Что-то здесь определенно происходит, и мне кажется, что ты в этом виновата. Тебе пора домой. Иди. Сейчас же.