Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Хорошо, – сказала Эмма, – я, по крайней мере, поняла, как ты все это видишь. Не уверена, что согласна насчет Королевы, но мысль твою я хотя бы уловила. Но знаешь, как было бы еще лучше? Если бы ты сразу включил меня в ту часть своего чертова плана, где мы обсуждаем, какое из двух зол намерены выбрать.

– Не вижу смысла, – пожал плечами он. – Ты бы сразу устроила сцену, и чего ради, спрашивается?

Слезы подступили к ее глазам.

– Это не ты, Джулиан! Ты бы никогда такого не сказал.

Взгляд его вспыхнул огнем.

– Ты сама знаешь, я всегда делал все необходимое для нашей безопасности. Я думал, это ты обо мне понимаешь.

– Это другое. Помнишь, как Дейн сказал: Джулиан из тех парней, что способны взять девчонку в парабатаи? – Она встала на колени в кровати и задрала подбородок, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Вот что я в тебе всегда любила – даже до того, как влюбилась в тебя. Тебе даже в голову не могло прийти, что это умалит твое достоинство – взять в боевые партнеры женщину. И ты всегда действовал так, как если бы я была полностью и во всем тебе равна. Никогда, ни на секунду, ты не давал понять, что я должна быть слабой и тем самым подчеркивать твою силу.

Он отвел глаза.

– Ты всегда знал, что вместе мы – сила, – не унималась она. – Ты всегда относился ко мне так, как если бы мое мнение было важно. И всегда уважал мою способность принимать решения самостоятельно. А теперь ты больше так не поступаешь. И это не пустяк, что ты мне солгал, Джулиан, – это предательство всего, в чем мы поклялись на нашем ритуале парабатаев. Если ты не хочешь относиться ко мне как к твоей девушке, это одно, но если ты отказываешься относиться ко мне как к твоему парабатаю, это уже совсем другое!

Джулиан сел рядом с ней на кровать.

– Этого я не планировал, – тихо сказал он. – Я просто думал, что ты не захочешь идти ко Благому Двору, а двигаться нужно было быстро.

Блеск водопада сошел с него, волосы потемнели, а ресницы легли тенями на скулы.

– Я представления не имел, что тебя все… так расстроит.

– Ну, разумеется, не имел.

От близости Джулиана каждый нерв в ней словно танцевал под кожей. Они оба были на коленях, лицом друг к другу: он – так близко, что можно взять и обнять его, даже тянуться не надо.

– Куда тебе – без чувств-то. Ты же выключил все эмоции – не только ко мне, но и вообще ко всему…

К Ливви – даже к Ливви!

– …и тебе это еще выйдет боком, поверь.

– Нет.

– Нет – что?

Его рука скользнула по кровати и тронула ее. Сердце у Эммы ринулось вскачь.

– У меня есть чувства, – голос его звучал потерянно и слегка обескураженно. – Я просто не совсем понимаю, что именно чувствую. Но я понимаю, что… я хочу, чтобы ты не сердилась, Эмма.

Она замерла. Его пальцы изогнулись, погладили внутреннюю сторону ее запястья. Все ее ощущения собрались туда, к точке соприкосновения. Он слушал ее пульс, ее сердце.

– Прости, Эмма, – тихо сказал он. – Прости меня.

С тихим стоном она протянула руки, и они обвились друг вокруг друга. Он наклонился поцеловать ее, и весь дух покинул ее тело.

На вкус он был, как эльфийский плод – наверное, они именно таковы: слаще любого сахара на земле. От воспоминания о том, как она впервые поцеловала его, мокрого, только что из моря, жадного, отчаянного, у нее закружилась голова. Сейчас все было томно, жарко от медленного желания. Его рот изучал ее, пальцы гуляли по скулам, ладонь обнимала затылок, закидывала голову назад. Он притянул ее ближе.

Тело все равно откликается, подумала она, эмоции там или нет.

В этом было какое-то жуткое удовлетворение: он что-то к ней чувствовал… даже если это что-то было чисто физической природы.

Но он попросил прощения. И это что-то значило. Возможно, заклинание потихоньку теряет силу. Возможно, оно не навсегда и…

Он поцеловал уголок ее рта, потом жилку на шее. Губы были такие мягкие. Руки подхватили край ночной рубашки, потянули вверх…

Пусть это случится, сказало тело. Возьми то, что он может тебе дать, потому что ничего другого, возможно, не будет.

Его руки уже были под рубашкой. О, он знал, какие прикосновения она любит. Знал, от чего она задрожит и сильнее вопьется в его губы.

Никто не знал этого так, как Джулиан.

Веки ее взлетели, взгляд был затуманен желанием. Джулиан смотрел на нее – смотрел широко открытыми глазами, и выражение их было холодным и рассудочным. Ей словно ведро холодной воды обрушилось на голову – даже дыхание перехватило.

Мне нужно, чтобы ты не сердилась, сказал он?