Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Изгнание – горький дар, – Джулиан опустил голову.

– Так часто бывает с дарами, – улыбка Магнуса была полна грусти.

Найти Кьерана оказалось довольно легко. Далеко он не ушел – стоял в коридоре у окна, выходящего на холмы, прижав ладонь к стеклу, словно мог дотянуться через него до песка и пустынных цветов.

– Кьеран, – Марк потянулся к нему, но остановился на полпути.

Кристина тоже замерла: в его лице было что-то далекое, холодное. Неловкость после событий вчерашнего вечера тоже никуда не делась – простые жесты утешения сейчас не к месту.

– Мне страшно, что мой народ ждет смерть, а мою страну – уничтожение, – глухо сказал Кьеран. – Что вся красота и магия фэйри растают и будут забыты.

– Фэйри сильны, мудры и полны волшебства, – возразила Кристина. – Они уже пережили все эпохи истории смертных. И эти… мерзавцы не сотрут их с лица земли.

– Я не забуду красоту фэйри, и ты тоже, – сказал Марк. – Но до этого все равно не дойдет.

Кьеран устремил на них невидящий взор.

– Нам нужен хороший Король. Мы должны найти Адаона. Он должен отнять престол у Обана и положить конец этому безумию.

– Если ты хочешь найти Адаона – мы его найдем. Хелен знает, как связаться с Нене – она попросит ее отыскать его при Благом Дворе, – сказала Кристина.

– Не уверен, что она станет делать это для меня, – покачал головой Кьеран.

– Она знает, как ты дорог мне, – с нажимом сказал Марк, а Кристина согласно кивнула.

Хелен – сама отчасти фэйри, она поймет.

Кьеран прикрыл глаза, словно ему стало больно.

– Благодарю вас. Вас обоих.

– В формальностях нет нужды… – начала было Кристина.

– Еще как есть, – перебил ее Кьеран. – То, что было с нами вчера ночью… – для меня это были мгновения счастья, и теперь я знаю, что они больше не повторятся. Я потеряю одного из вас, а, возможно, и обоих. Скорее всего, других вариантов просто нет.

Он посмотрел на одного, потом на другую. Никто не шелохнулся и не сказал ни слова. Мгновение длилось… Кристину словно парализовало. Ей так хотелось протянуть руки к обоим парням… но, возможно, они уже все решили. Возможно, выхода и правда нет. Уж Кьеран-то наверняка знает. Марк едва стоял на ногах – он бы так не выглядел, если бы его не обуревали те же страхи, что и ее. А Кьеран…

Губы его сжались в твердую линию.

– Простите меня. Я должен идти.

Он кинулся прочь и растворился в тенях в конце коридора. За окном Алек и Магнус вынырнули из задней двери на яркое солнце. За ними вышли Клэри и Джейс и стали прощаться.

– Хотел бы я, чтобы Кьеран наконец понял: он правда будет великим Королем, – Марк бессильно прислонился к подоконнику.

Солнце вызолотило его бледные волосы, зажгло глаза янтарем и сапфиром. Ее золотой мальчик… Такой красивый. Хотя серебряная тьма Кьерана была ничуть не хуже – просто другая.

– Нам надо поговорить, Марк, – сказала она. – Встретимся снаружи ночью.

Эмма и Джулиан молча вышли из библиотеки и молча проделали весь обратный путь до ее комнаты.

– Здесь мне придется тебя оставить.

Слова звучали так, словно у него болело горло, – грубо, хрипло. Рукав все еще был закатан, ниже виднелась здоровая, целая кожа. Она чуть не протянула руку – коснуться ее… коснуться его, убедиться, что это снова он. Снова ее Джулиан.

– С тобой все будет в порядке?

Как с ней может быть все в порядке? Она не глядя нащупала ручку, но не могла заставить себя ее повернуть. Страшные слова так и крутились в голове: проклятие… стереть знаки… держитесь подальше друг от друга…

Эмма прислонилась к двери и впервые с самой библиотеки посмотрела на него.

– Джулиан, – прошептала она, – что мы творим? Мы не сможем жить, не разговаривая или хотя бы не думая друг о друге. Это просто невозможно.

Он не шелохнулся. Она пила его облик, как алкоголик, убеждающий себя, что это точно последняя бутылка. Она так долго говорила себе, что когда чары снимут, она получит его снова себе, целиком – даже не как романтического партнера, а просто как Джулса, ее лучшего друга, ее парабатая…

Кажется, они только что променяли одну клетку на другую.

Интересно, что думает он. Его лицо больше не было пустым: его оживляли краски, эмоции. Он выглядел оглушенным, словно слишком быстро вынырнул после глубокого погружения и его шарахнуло кессонными болями.

Джулиан взял ее лицо в ладони. В его взгляде было светлое, нежное удивление, словно он держал что-то драгоценное и очень хрупкое.

Колени у нее подогнулись. Вот ведь забавно: Джулиан под чарами мог сколько угодно целовать ее обнаженную кожу, и она все равно чувствовала внутри пустоту. Этот Джулиан – ее, настоящий – лишь слегка касался щек, а ее уже поглотила любовная тоска, настолько сильная, что от нее было почти больно.