Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Не смей! – резко сказал Джулиан.

Эмма шагнула к нему, не успела остановиться. Ему пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Чего не смей?

– Не смей себя винить. Я почти слышу, как ты думаешь, что все могло бы быть по-другому, если бы не ты… Не смей пускать в голову такие мысли, иначе она взорвется – как моя.

Он с очень прямой спиной сидел на краю кровати, словно сама мысль о том, чтобы лечь, была ему невыносима. Она легко провела ладонью по его щеке. Он вздрогнул и крепко схватил ее за запястье.

– Эмма…

Впервые в жизни она не сумела понять, что слышит в его голосе. Он говорил тихо, мрачно и резко, но гнева она не услышала… Зато услышала желание – но чего он хотел?

– Что я могу для тебя сделать? – спросила она. – Я твой парабатай, Джулиан, я должна тебе помочь. Что мне сделать?

Он все еще сжимал ее руку; расширенные зрачки почти скрыли зеленовато-голубую радужку.

– Я все разделяю на этапы, – сказал он. – Когда слишком много всего наваливается, я спрашиваю себя: какую проблему нужно решить первой. И когда она решена, перехожу к следующей. Но сейчас я даже не знаю, с чего начать.

– Я твой парабатай, я защищаю твою спину в бою, – сказала она. – Так что слушай меня. Вот он, твой первый шаг: вставай.

Он прищурился, глядя на нее, но встал. Они стояли совсем рядом, и Эмма чувствовала тепло и мощь его тела. Она скинула с его плеч куртку, вцепилась в рубашку. Ткань на ощупь оказалась жесткой как брезент – вся в запекшейся крови. Эмма дернула посильнее, и рубашка разорвалась пополам, осталась у нее в руках.

Джулиан широко раскрыл глаза, но не остановил ее. Она сорвала с него остатки рубашки, швырнула на пол, потом наклонилась и стащила с его ног ботинки, в которых, казалось, хлюпала кровь. Когда она выпрямилась, его брови удивленно взлетели на середину лба.

– Ты и штаны с меня снимешь?

– Вообще-то они в крови, – заметила Эмма, едва не задохнувшись от того, что услышала.

Она коснулась его груди и почувствовала, что он задержал дыхание. Казалось, что там, за мышцами, она нащупала пальцами изрезанные края его сердца. На его коже тоже была кровь, засохла пятнами на плечах, на шее – там, где он прижимал к себе Ливви…

– Тебе нужно в душ, – сказала она. – Я подожду тебя здесь.

Он коснулся ее щеки.

– Эмма, – сказал он, – вымыться нам обоим не помешает.

Он повернулся и ушел в ванную. Дверь осталась широко открытой. В следующую секунду Эмма последовала за ним.

Одежда лежала на полу кучей. Джулиан стоял под душем в одном белье, вода струилась по его лицу и волосам.

С трудом сглотнув, Эмма разделась, оставив только трусы и сорочку, и шагнула в кабину. Вода обжигала, наполняя крошечное каменное пространство паром. Джулиан стоял неподвижно, струи воды оставляли на его коже пунцовые полосы.

Эмма протянула руку и уменьшила температуру воды. Он молча смотрел, как она берет кусок мыла, взбивает в ладонях пену. Когда ее руки легли ему на грудь, он резко втянул воздух, как будто она сделала ему больно, но не отстранился.

Она коснулась его пальцами, почти вонзила пальцы в его кожу, оттирая кровь. Вода, стремительно убегавшая в сток у них под ногами, стала розовой. Мыло пахло лимоном. Тело Джулиана было твердым, мускулистым, исчерченным шрамами – совсем не юношеским. Когда он успел так измениться? В какой день, час, мгновение? Она не помнила.

Он наклонил голову. Она намылила его волосы, пропуская кудри сквозь пальцы. Он откинул голову назад: вода окатила их обоих и бежала, бежала, пока не стала прозрачной и чистой. Мокрая сорочка облепила Эмму. Она снова протянула руку ему за спину, чтобы выключить кран, и почувствовала, как он лицом уткнулся ей в шею, его губы коснулись ее щеки.

Она замерла. Вода больше не лилась, но кругом еще клубился пар. Его грудь вздымалась и падала, словно он собирался вот-вот упасть после стремительной гонки. Плачет, только без слез, – догадалась она. Он никогда не плакал – она даже не помнила, когда в последний раз видела его в слезах. Ему необходимо было пережить освобождение, даруемое слезами, но прошло столько лет, что он уже забыл как плачут.

Она обвила его руками, сказала:

– Все хорошо.

Вода текла по ним, по его словно бы раскаленной коже. Она слизнула соль собственных слез.

– Джулиан…

Она подняла голову, он отстранился… Их губы соприкоснулись всего на мгновение, но это было словно падение с обрыва… Они слились в поцелуе, и Эмму словно ударило током, снова и снова…