Мари Ардмир - Гномка в помощь, или Ося из Ллося

— Пять, — потребовала я.

— Три, — воспротивился Тораниус.

— Мы возьмем десять! — раздалось из кареты, и два желтых глаза засветились в ее глубине. — Извольте, уважаемый, нас не задерживать, до темноты осталось чуть-чуть.

— Одержимый… — всхлипнул вмиг побледневший мужик, бросил мне кошель и сбежал, хлопнув дверью таверны.

Хм… В легкой задумчивости я отсчитала десять монет и, завязав тесемки, оставила кошель у двери. Вернувшись в карету, поблагодарила неожиданного заступника и вроде как нанимателя.

— Не за что. С тебя пять золотых, — ответил он, забирая из моих рук половину монет.

— За что?

— За помощь. Не вступись я, ты бы получила только три.

— Это грабеж средь бела дня! Как не стыдно обирать меня, безвинно пострадавшую, вы же граф! — возмутилась я.

— Графом я стал относительно недавно. Так что… не стыдно, нет. И даже не совестно.

Масштаб свободы задохлика от общественного мнения на тот момент я интуитивно оценила как большой, а увериться в своих суждениях смогла, когда карета подкатилась к местообитанию его превосходительства. Это произошло ближе к вечеру, экипаж давно выехал из столицы и основательно удалился от нее в северном направлении. Красоты частных богатых владений давно сменились крестьянскими поселениями, а те, в свою очередь, медленно, но верно перешли в заброшенные промышленные районы с множеством угасших и потрескавшихся печных труб, развалившихся складов и покосившихся амбаров, некогда деревянных и зачарованных на прочность, а теперь в основе своей трухлявых и гнилых.

На вопрос, куда мы едем, Вардо Регген прозаично ответил: «Домой» и попросил возничего поторопиться.

— Скоро совсем стемнеет, — вздохнул он, не обращая внимания на мое возмущенное сопение, — Бурфо ночью не так безопасен, как днем.

Интересное замечание, вызывающее куда более интересный вопрос:

— Ну и зачем я вам… там?

— За надом.

— Съесть хотите? — спросилась я и удостоилась удивленного желтого взгляда. Возмущение, плескавшееся на дне его зрачков, частично обнадеживало, но успокоиться не давало. — Или вы меня везете для зверья, в качестве игрушки?

— Какой игрушки? — удивился маг, косвенно подтвердив, что какое-то зверье все же есть.

— Которую не жалко… Порвет и не заметит, а через год обо мне уже никто не вспомнит.

— За кого ты меня принимаешь? — не столько вопросил, сколько возмутился Регген, даже не представляя, как я рада поделиться своим мнением на этот счет.

— За негодяя! Подлеца, толкнувшего меня на конфликт и нагло пожинающего плоды своего беззакония…

— Что? — он резко повернулся.

— То, что слышали! Вы можете и далее разыгрывать мнимое благородство, но я-то видела, как вы своей улыбкой клыкастой получили пять монет. А это, как и мое пленение, прямо говорит о том, что вы успешно пользуетесь статусом покусанного и…

— Так это из-за денег?! — изумился граф-задохлик и вновь откинулся назад, чтоб из глубины своего угла посмотреть на меня с интересом. — Ося, а в твоем роду случаем не было гномов? А то, знаешь ли, есть в тебе что-то от них… помимо невысокого роста и переваливающейся походки.

Аж задохнулась от негодования. Пусть в чем-то я и гномка, у меня нормальный рост и вполне изящная походка. Но я ему втолкую это потом, а сейчас главное другое.

— Не переводите тему! Вы принесете меня в жертву?

— Только если попросишь.

Его лицо в очередной раз осветила широкая улыбка.

— Посадите в камеру?

— Это ни к чему, в доме есть пара свободных комнат! — хохотнул маг-хиляк, нисколько меня не разуверив.

— То есть закроете в комнате и будете опыты проводить?

— Я оружейник, Ося… — напомнил он, поморщившись, как от зубной боли. — Оружейник, слышишь? О каких опытах может быть речь?

— Поставите вместо мишени, — выдала я первое пришедшее в голову и удостоилась очередной демонстрации клыков.

— А это идея достойна рассмотрения! — Регген выглянул в окно и крикнул возничему: — Сбавьте ход, подъезжаем.

Подъехали мы к обшарпанному домику, обласканному временем и ветром. Наполовину скрытый забором и поросшим плющом, он смотрелся жалко и убого даже в свете заходящего солнца, когда палитра оранжево-красных цветов, наполняет стены и окна огнем и заставляет гореть их на фоне насыщенного фиолетово-синего осеннего неба.

— И мне в этом жить целый год? — прошептала я, цепенея. И как в насмешку, одна из черепиц крыши с шорохом покатилась вниз, зацепила ветку дерева и разбила окно. Удачно разбила, дом мне будто подмигнул. — Святые угодники…