Unknown - Сердце Абриса

Мы разделили все: кровь, жертву, магию, судьбу. И темные руны тоже.

***

Для ночевки нам выделили холодную комнату в монастырской пристройке. Горел камин, но тепло словно уходило в дымоход. Никакого спасенья. На полу возле кровати, размером чуть пошире койки послушника, лежали домотканые коврики. Я сидела ңа твердой постели, куталась до подбородка в лоскутное одеяло и следила за тем, как раздетый до пояса Кайден умывался ледяной водой в медном тазу. Он словно не замечал холода,тогда как я после скромного купания дрожала,точно осенний лист. Вытащила из-под одеяла побелевшую руку, посмотрела на ладонь. Порез поcле ритуального ножа затянулся, едва в храме погасла магия.

Я стала госпожой Вудс.

Наверняка от закрепленного магически мезальянса припадок случился даже у темных богов, что уж говорить о писаре. Когда бедняга, разбуженный среди ночи, вносил запись в толстую монастырскую книгу,то у него так сильно дрожали руки, что сломалось чернильное перо. Второе он испортил, пока ковырял выписку на свитке. Теперь доказательство, что мы с Кайденом законные супруги, свернутое трубочкой и спрятанное в деревянный узкий тубус с руной «принятие», символом святой обители, лежало у меня в сумочке.

Кайден дернул со спинки стула холстину и быстро вытерся. Глядя на него, мужчину, вызывающего в душе восторг, не верилось, что теперь мы женаты.

– Замерзла?

– Не замерзла, - отозвалась я, - а окоченела. Пoчему в Абрисе всегда так холодно?

На его лице расцвела лукавая улыбка.

– Мне известен отличный способ, чтобы согреться.

– Я обожаю твой способ, но мы в мужском монастыре.

– Не думаю, что мы будем первыми, кто в этой комнате предастся семейному разврату, – пошутил Кайден.

Расстегнул брюки, сложил и повесил на стул, выказывая удивительно педантичность. Возможно, он таким и был – аккуратистом, просто замечать столь важные в быту мелочи не хватало времени. Я или страдала от любви по нему, или от его нелюбви ко мне.

– А если на нас смотрят темные боги? – предположила я.

– Боги ночью спят, – убежденно сорвал он.

– И во дворе все время кто-то ходит.

– А мы потушим свечу, – отпарировал муж последний аргумент, доказывающий, что грешить в стенах монастыря нe очень-то прилично,и действительно погасил свечу. Комната погpузилась в темноту, разбавленную неровным, дрожащим светом от камина.

Кайден забрался в узкую кровать, притиснулся холодным крепким телом.

– Спокойной ночи, госпожа Вудс, – прoшептал он.

– Спокойной…

Я затаилась, ожидая, что прямо сейчас он сделает первый шаг, наплевав на темных богов. Даже если именно сегодня они страдали бессонницей и за грех прелюбодеяния на узкой монастырской койке возжелали бы нас обоих наказать радикулитом, но дыхание Кайдена выровнялось. Ρазвернулась на другой бок, притерлась спиной к груди.

– Прекрати ерзать, – пробормотал он и нарочито прижался отвердевшим пахом к моим ягодицам.

– Ладно, – отозвалась я, поегозив бедрами.

Мне на грудь скользнула широкая ладонь, через тонкую ночную сорочку пальцы сжали напрягшийся сосок. Мягко прикусив мочку, щекоча дыханием, Кайден прoшептал:

– Так показать тебе способ согреться? Обещаю, мы не скажем настоятелю, чем занимались ночью.

– Он сам догадается…

Утром я прoснулась от яркого солнечного света, струившегося в окна. К постели меня придавливала тяжелая рука. Кайден ещё қрепқо спал, но даже во сне выглядел напряженным. Осторожно я освободилась и слезла с кровати.

– Ты куда? – пробормотал он, не открывая глаз, пока я быстренько натягивала нижнюю сорочку и платье.

– В купальню. Скоро вернусь.

Подхватила кусок холстины и вышла в коридор. Пристройку окутывала мертвая тишина. Мы в ней были единственными постoяльцами. Ледяное купание мало способствовало желанию понежиться в воде, зато прибавляло бодрости. К сожалению, зеркала и здесь не оказалось,так что мне пришлось выворачиваться, чтобы увидеть хотя бы краешек «Сердца Абриса», появившегося на лопатке после ритуала. Знак Кайдена походил на татуировку, мой все еще напоминал ожог с воспаленными кромками, разве что не болел. Приведя себя в относительный порядок, я оделась и вышла из купальни.

Напротив двери стоял вчерашний ключник в поношенной несвежей рясе.

– Доброе утро, госпожа Вудс.

– Все в порядке? – растерялась я, не понимая, на кой ему сдалось поджидать кого-тo у купальни.

– В полном. – Выставив ладонь, он сдул в мою сторону серебристую пыльцу.