Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Парень из племени Тюленя издал боевой клич, и они, вымокшие в холодной воде и возбужденные, бросились вперед. Высоко над головой Торак заметил две черные точки и свистнул. Рип и Рек спикировали и, едва не касаясь воды крыльями, полетели рядом с лодкой. Торак обогнул льдину, и вороны обогнули ее вместе с ним. Гладкие черные перья сверкали на солнце фиолетовыми и зелеными искрами. Вороны обогнали Торака, он ринулся в погоню. Мышцы горели от напряжения, от соли щипало лицо. Торак смеялся во весь голос, это было так здорово, как будто у него тоже выросли крылья.

Бейл, на два лета старше, да еще и лучший гребец, ушел вперед и скрылся в тени мыса, который все называли Утесом. Море, когда они вышли из залива, изменилось, волны набросились на лодку Торака и едва не поставили ее на дыбы.

Торак удержал лодку на плаву, но она к этому моменту уже успела развернуться. Залив Тюленей в солнечный день был таким красивым, что Торак на секунду забыл о гонке. В южном конце виднелась дымка от брызг водопада, над отвесными скалами кружили чайки. На берегу над шалашами племени Тюленя поднимались струйки дыма, подвешенная на длинных шестах соленая треска сверкала на солнце, как будто была вся в инее. Торак сразу заметил Фин-Кединна – его темно-рыжие волосы были как огненный маяк на фоне светловолосых Тюленей. А еще там была Ренн, она показывала стайке малышей, как надо стрелять из лука, а те не сводили с нее восхищенных глаз. Торак улыбнулся. Для Тюленей лук и стрелы были не таким привычным оружием, как гарпуны, которыми они орудовали мастерски, а Ренн была не самой терпеливой наставницей.

Бейл крикнул, напомнив о гонке, Торак развернул лодку и налег на весло.

Только оставив за спиной Утес, они поняли, что жутко проголодались, зашли в небольшую бухту и там развели костер из плавника и водорослей. Прежде чем поесть, Бейл бросил на мелководье кусочек сушеной трески для Матери-Моря и хранителя его племени. Торак – у него хранителя не было – насадил на ветку куста можжевельника кусочек кровяной колбасы как свое подношение Лесу. Это было немного странно, ведь до Леса надо было три дня плыть на восток, но не сделать этого было бы совсем странно.

Потом Бейл разделил остатки сушеной трески – она была сладкая, жесткая и по вкусу почему-то не похожа на рыбу, – а Торак набрал с валунов пригоршни мидий. Мидии они съели сырыми, разламывая и вычерпывая одной створкой из другой сочное оранжевое мясо. Потом вместе доели лосиную колбасу Торака. Бейл, как и все из его племени, уже не так напрягался из-за смешения привычек людей Леса и людей Моря, отчего жить всем стало только легче.

Так и не наевшись, они решили сварить похлебку. Торак набрал в свой бурдюк воды из ручья и повесил его на палки рядом с костром, а потом кинул в воду раскалившуюся в огне гальку. Бейл для заправки насобирал на отмели красного морского мха и накопал в песке ракушечных червей, а Торак добавил морской капусты, очень уж ему хотелось, чтобы хоть какая-то зелень в похлебке напоминала о Лесе.

Пока похлебка варилась, Торак присел на корточки у костра и протянул к огню онемевшие от холода пальцы. Бейл смастерил ложку – достал из своего мешочка для шитья сухожилие тюленя и привязал створку мидии к черенку от куста водорослей.

– Хорошего улова! – крикнул кто-то со стороны Моря.

Ребята от неожиданности подскочили на месте.

Это был рыбак из племени Баклана, его сеть из шкуры моржа была набита сельдью.

– И тебе хорошего улова! – ответил на общее для Морских племен приветствие Бейл.

Рыбак выгреб на мелководье и присмотрелся к тонким черным татуировкам на щеках у Торака.

– Кто твой друг из Леса? – спросил он, обращаясь к Бейлу. – Это татуировки племени Волка?

Торак открыл было рот, но Бейл его опередил:

– Он – мой сородич, приемный сын Фин-Кединна. Он охотится с Воронами.

– И я не из племени Волка, у меня нет племени, – добавил Торак и взглядом дал понять рыбаку, что ему все равно, что тот об этом думает.

Мужчина протянул руку к перьям племенной птицы на плече.

– Я слышал о тебе. Ты тот, которого изгнали.

Торак непроизвольно потрогал повязку, которая скрывала татуировку изгнанника у него на лбу. Фин-Кединн изменил ее так, что она больше не означала изгнания, но даже вождь племени Ворона не мог стереть его воспоминания.

– Племена приняли его обратно, – сказал Бейл.

– Я слышал. Ладно, хорошего улова, – сказал мужчина, но обращался он к Бейлу, а на Торака только глянул подозрительно, перед тем как уплыть с мелководья.