Руслан Галеев: Трансгалактический Моджо-тайп

Не знаю, что случилось со мной, но услышав это, я вдруг схватил одну из капсул и сунул ее в рот. Потом я что-то ляпнул дяде в оправдание ухода, и побежал домой. Но не добежал. В красных капсулах был салазарин. Так что следующие несколько часов я общался с Богом (он отвечал на древне-мандаринском, но все же отвечал), пел хором с бордюрными камнями, и усилием мысли двигал отражения в окнах. Не буду отрицать, что позже мне приходилось принимать тяжелые наркотики, но это был лучший трип в моей жизни! В нем было пространство. С тех пор мне стало тесно на родной планете.

Я очнулся в клинике, рядом сидели плачущая мама и отец с серым лицом. Мой старик был славным человеком. Он не стал меня наказывать, он сел и поговорил со мной. Вряд ли он смог меня понять, но потом, когда я решил перевестись на факультет журналистики университета Беты-Массачусетс, он не мешал мне. В отличии от всех остальных.

Ну, а дальше… Дальше было многое. Коммуны типпи, митинги, наркотики, рок-н-ролл, путешествия, много веселого хулиганства и огромный космос… Да, было весело, но стать типпи я так и не сумел. Никак не мог отделаться от мысли, что в своем стремлении спасти человечество они ничем не отличаются от тех, против кого митингуют. Почему-то я знал, что это не проканает. Нельзя на серьезных щах бороться с людьми, которые не умеют искренне смеяться. Это как забивать гвоздь гвоздем. Так что, мы с друзьями выбрали другой метод сопротивления. Мы подняли этот мир на смех. И пусть порой это был смех сквозь слезы, но слезы-то были настоящими!

К слову. Вот почему мне нравятся космические разведчики. Они пытаются спасать людей, и плевать хотели на спасение человечества.

Пардон, мы вернемся к этому разговору позже. Только что открылась дверь рубки, и в кают-компанию заглянул Банджо, капитан корабля «Фифти-Фифти». Банджо – это прозвище, настоящее имя – Джо Бан. Забавно, правда? Я пойду, поболтаю с этим парнем, а потом объясню все то, что хотел объяснить.

Т.Х.: Банджо, скажи, что ты здесь забыл?

Д.Б.: Здесь?

Т.Х.: Здесь, там, какая разница? В космосе.

Д.Б.: А, ты про это… Ну, я просто не понимаю, как можно быть где-то еще.

Сидеть на планете и смотреть в небо? Просто смотреть… Не знаю. Я так не могу.

Голос у Банджо низкий, но как будто надтреснутый, он похож на потрескавшуюся бетонную плиту, рядом с заводом по производству «гелия 333».

Т.Х.: Мне кажется, из тех, кто сидит на планете, немногие смотрят в небо.

Д.Б.: Да почти все, на самом деле. В смысле… Для того чтобы смотреть в небо, не обязательно задирать голову. Понимаешь? Я имею в виду… когда ты чувствуешь, что можешь больше.

Т.Х.: Банджо, а почему дальняя разведка? Почему не межпланетник? Не полеты между солнечными системами? Почему разведка? Что-то личное?

Д.Б.: Нет, ничего личного. Моя семья прилетела на корабле «Бичер-Стоу», никто не потерялся. Так что… Просто в школе слышал много историй. У каждого второго кто-то оказался на другом корабле. Прадед, прабабушка… Друзья, родственники. Тогда же… я имею в виду последние дни Земли… люди просто пытались выжить. Это был исход в натуральную величину. Как в Библии. Есть место на корабле – садишься, нет – идешь к другому кораблю. Лишь бы убраться, так? Четыреста корыт. Убогих. Я имею в виду, сейчас они выглядят убогими, и кажется безумием лететь на таких… Но они спасли людей. И это только официально зарегистрированные в программе спасения. А сколько было самопалов? Столько же, если не больше. Были даже мелкие корабли на двух-трех человек. Технология оказалась доступной, так что… Не совершенной, но доступной, я это имею в виду.

Т.Х.: Но поиски идут и идут, много лет. Не возникало мысли, что может быть это не стоит вложенного времени, вложенных налогов, ресурсов?

Д.Б.: Нет. Ни разу. А потом, знаешь… Том, да? Знаешь, Том, я лично нашел один могильник. Как раз самопал. Это многое меняет, Том. Это вообще все меняет.

Т.Х.: Расскажи об этом.

Д.Б.: Не думаю, что стоит… Ты не понимаешь. В смысле… Это не самая веселая история.

Т.Х.: Слушай, если я перешел границы, без обид, я просто хочу рассказать людям правду.

Д.Б.: Не знаю. Может, ты и прав. Может людям и стоит об этом узнать. Но тут ведь… Слушай, ну я не рассказчик, я не смогу это описать. Я очень плохой рассказчик. Сможешь потом переписать это так, знаешь, что бы люди смогли понять?

Т.Х.: Бен, дружище, я не самого лучшего мнения о человечестве, но поверь, фантазия у людей работает неплохо. Не парься. Просто расскажи.