Раненый заорал, выпустил топор, сжался, когда Якса вырвал меч. Дружич получил в спину – согнулся, но кольчуга выдержала. Ощущая адскую боль, он развернулся через левое плечо к наступавшим.
Те накинулись на рыцаря втроем – хорошо зная, что поодиночке не победят мужа в панцире. Удар топора он принял на сердцевидный щит, услышав звон железного умбона. Мечом перехватил удар кривой хунгурской сабли. И тогда третий из врагов по дуге зашел за спину рыцарю, размахивая топориком…
– Вигг… – голос увяз в горле у Яксы. Неужто?
Свист, фырчанье воздуха: скандинг бросил оружие. Острие воткнулось в голову, повалив воина в куртке. Вигго подскочил, вырвал топор, ударил вертикально вниз остро окованной, сужающейся книзу рукоятью, пришпилил стонущего противника.
– Воден! – загремел он. – Как же я это люблю…
Ринулся на подмогу Яксе, но из оставшихся врагов тот, что с саблей, бежал к воротам, второй отступал, прикрывая ему спину, крутя топором.
Шансов у него было не больше, чем у голубя против стаи ястребов. Якса заблокировал удар щитом, скандинг воткнул топор в круглый баклер противника, придержал, в то время как лендич поднимал руку…
Клинок пал, словно молния! Прямо на правое плечо воина, у самой шеи, прорубив стеганку, мясо, кости, глубоко рассекши тело.
– Кро-о-овь, – рычал вещий, метаясь и ослабляя цепи. – Хочу-у-у! Больше!
Якса и Вигго кинулись к двери, где последний противник морочился с топором, который придерживал обе створки ворот.
Слыша крики приятеля, воин обернулся со страхом в глазах, свистнул саблей – раз, второй, но скандинг сбил удар щитом, рубанул по руке, потом снизу, ударил легким боевым топориком в пах, добавил в грудь, так что хрустнули ребра. Тяжело дыша, склонился над раненым, стонущим противником, уперев ногу ему в живот, дернул, не без труда высвобождая оружие.
– Есса! – крикнул рыцарь. И тогда одну из створок дверей пробил наконечник копья, пройдя рядом с глазом Яксы.
Он ударил мечом, перерубая ясеневое древко, отрубил наконечник. Затрещало ломаемое дерево. Древко топора, что торчал в кольцах дверей, треснуло, ворота раскрылись в обе стороны, впуская свет красного солнца. Они увидели выставленные копья, шкворни и рогатины, кудлатые головы селян и блестящие шлемы воинов. Стена щитов наклонилась, когда группа вооруженных людей кинулась в двери сбора.
Но прежде лопнула с металлическим звоном цепь. Внезапный визг, голос, поразил и напирающих, и защитников – он отбирал силы, волю, вкручивался словно ледяная сосулька в череп, расходился волной боли в ушах, глазах, внутренностях.
Мрачная, костистая, высокая фигура поднялась за спинами Яксы и скандинга. Истрепанные полы шубы Берната забились, когда он развел костистые ладони, на которых из-под кожи вылезали когти.
– Се я! – загремел вещий.
8
– Никогда и никого я не миловал, – зазвенел голос: мягкий и спокойный, как у отца, наказывающего детей. – И ты не станешь, Якса из Дружичей. Что ищешь – найдешь в долине Белой Сарбии, у перекрестка, под тремя буками. Найдешь живым, но с помощью не успеешь. Потому что мне станешь кланяться!
– Он восстал! – крикнул Зорян. – Слишком поздно. О, Гром, уходите!
– Убить его! – ревел Дрогош.
– Убей, – слышался голос вещуна, который вел молодого, как мундштук и острога ведут неспокойного жеребчика. – Бей лендича! Отомсти! Это все из-за него…
И Дрогош побежал, оттолкнув Зоряна, оставив без опеки дурачка Грифина. Сам не понимал, как дал себя опутать, бежал с копьем наперевес на Яксу, готовясь ударить.
Рыцарь, однако, развернулся спиной, словно вообще не заметив несущегося на него врага. Меч свистнул в свете лампы, плоско, слева, над щитом. Он рубанул вещего, но визгун отбил удар рукой, словно защищался от ребенка, пнул в щит, оттолкнул лендича – так, что Якса правым плечом и непокрытой головой приложился о стену и упал на колени, не выпустив, правда, меч.
Дрогош с криком накинулся на него. Воткнул бы копье ему в бок, прошивая звенья кольчуги как тряпку, но в последний миг между смертельным острием и панцирем оказался круглый красный щит. Принял на себя удар, сбил в сторону, так что древко задрожало в руке. Скандинг! Кричал что-то, что не слыхать было в воплях и шуме, но слова, которые шум заглушал в его ушах, тотчас явились в душе у Дрогоша.
– Грифин! Охраняй его! Если он погибнет – пропало село!
– Убей хунгурского ублюдка! – прошипел визгун в ухо Преславу. – Сейчас никто его не оборонит, скажут – погиб случайно.
Читать дальше