Дмитрий Смекалин - Новые возможности [litres]

Мстислав Васильевич некоторое время посверлил Стасова взглядом, потом слегка усмехнулся и перевел его на Петю. Выражение лица у него при этом снова было каменным. Вот и пойми, что он этой усмешкой сказать хотел…

– Кто таков? Представься.

За Петю ответил Стасов:

– Птахин Петр Григорьевич, из мещан города Песта. Сейчас – кадет третьего курса магической академии Баяна, специализация – целитель. Проходил этим летом практику в Тмутаракани и вместе с младшим Паленом принимал участие в захвате судов, пытавшихся нарушить блокаду города Томы.

– Судов и магов?

– Так точно.

Больше государь ничего не сказал и никаким образом не выразил своего отношения к услышанному. Просто развернулся и ушел.

Только тут Петя заметил, что был великий князь не один. Снаружи у двери на балкон его ожидала целая толпа свитских, которая теперь ломанулась за ним следом.

Интересно, они тоже все слышали? Почти наверняка. Не просто же так они за государем ходят.

Кстати, не только они появление великого князя на балконе заметили. Внизу уже тоже народу полно, и все стоят, задрав головы. На балкон смотрят. Но с уходом государя отмерли и возобновили свое внешне хаотическое движение. Хотя в их сторону нет-нет, да и поглядывают. Причем преимущественно именно на Петю смотрят. Или ему это кажется?

Сам он сделал несколько дыхательных упражнений и более или менее спокойно стал наблюдать за действием внизу. Отметил, что гости как по команде вдруг отхлынули, освобождая проход посреди зала, как давеча в приемной перед Владимиром Васильевичем. После чего стали склоняться в поклонах и книксенах, образовав что-то вроде «бегущей волны» по мере прохождения государя. Тот тоже иногда чуть наклонял голову. Не каждому, чтобы не стать похожим на цирковую лошадку [13] В реальной истории «цирковая лошадка» – не слишком уважительное прозвище последней русской императрицы Александры Федоровны за ее манеру при выходе в народ без перерыва кивать всем головой, качая большими перьями на шляпке. , но обозначая, что приветствия в свой адрес он заметил.

При этом музыканты на противоположном балконе наигрывали что-то торжественно-оптимистичное. Не гимн, но вполне подходящее к случаю. Громкость тоже была в самый раз. Не оглушала и даже не мешала разговорам, но создавала фон и настроение.

С другой стороны образовавшегося прохода внезапно появилась вся компания тмутараканцев. Пален с Хилковым во главе, сразу за ними – Елизавета Константиновна под руку с сыном, чуть отступя – несколько морских пехотинцев, между которыми шли османские маги. И Мышкин с Макаровым в качестве замыкающих. Петя невольно усмехнулся. Его место, наверное, в самом конце было бы. Откуда государя практически не видно. А он на балконе, можно сказать, личной беседы удостоился. Не совсем понятно, правда, в качестве кого. Внизу-то все отличившиеся в блокаде города Томы собрались. Впрочем, о его роли в этой кампании великому князю, как выяснилось, известно. Так что даже хорошо, что он наверху, а не внизу.

Пален что-то негромко сказал государю. Петя не разобрал что. «Обострение чувств» на себя, что ли, навесить? Или ну его? В принципе о чем они могут говорить, и так понятно. А неприятные ощущения от режущих слух звуков и слепящих глаза бликов света потом сразу не исчезнут. Не говоря уже про запахи, которые снизу и так нос забивают от смешения различных духов и притираний.

В отличие от графа, великий князь заговорил не то чтобы громко, но поставленным голосом. Так, чтобы все собравшиеся его слышали:

– Молодцы. Хвалю. Вы, граф, и вы, князь, вместе со своими людьми достойно защитили интересы нашего великого княжества в Тмутаракани. Ну, давайте, хвастайтесь.

Граф Пален приосанился и одновременно поклонился. Как это ему такое сотворить удалось? Петя невольно восхитился.

– Государь! Позвольте представить вам всех важнейших участников томской блокады. – Теперь голос тмутараканского генерал-губернатора тоже был слышен во всех уголках зала.

Петя про себя удивился: супруга – тоже участник блокады? Или она государю уже давно представлена?

Оказалось, великому князю она хорошо известна, но к томским событиям имеет непосредственное отношение. Супруга поддерживала графа, очень ценные советы давала и замечательного сына воспитала. В общем, целый панегирик Елизавете Константиновне выдал. Зачем? В кавалерственные дамы ее метит? Или так принято? Непонятно.

Следующим свою порцию комплиментов получил адмирал Хилков. Длинную, минут на пять. Кажется, все ему припомнил: и блестяще организованную систему защиты порта Тмутаракани, и военный флот в идеальном состоянии, и необычайный ум, и непрерывную готовность к защите интересов Отечества, где бы эти интересы ни возникли…