Дмитрий Смекалин - Новые возможности [litres]

И еще его, вопреки логике, накрыло чувство разочарования. Чего он ждал от великокняжеского приема, и сам не знал. Но сейчас понял, что на прием-то он как раз и не попал. То есть попал, но в качестве не гостя, а охранника. В лучшем случае, гвардейца. И то нет. Гвардейцы внизу красиво стоят, с некоторыми гости даже здороваются. Тем отвечать не положено, но чувствуется, что они этой публике люди не посторонние. Небось сами аристократы. А он тут, наверху, на балконе прячется. В качестве еще одного жандарма из службы опричника Стасова. Тут не то что знакомств не заведешь, но и лицо твое никому не примелькается. Если, конечно, никакого покушения на государя не произойдет. Но это как раз тот случай, что лучше бы не надо.

Вот, помяни черта… Нет, беспорядков не случилось. К ним на балкон ворвался незнакомый Пете господин лет сорока. А вот с Шиповым и Родзянкой он явно был знаком.

– Иван Казимирович! – Господин, похоже, сюда бегом добирался, дышит тяжело и голос срывается. – Берите свою команду и скорее вниз. Стасов очень просил поторопиться. Там Владимир Васильевич уже подъезжает. Как бы скандала не устроил.

– Его же не должно было быть! – Родзянка ворчал, но шел быстро. – Мне об этом Петр Васильевич совершенно определенно говорил.

– Его и не приглашали. Сам явился. Сумеете аккуратно воспрепятствовать?

– Это не ко мне. Это к Птахину. Я с этим амулетом так и не разобрался.

Петя чуть не споткнулся. Так-то он за компанию со всеми побежал, тем более что сначала его Шипов решительно с балкона выпихнул, а потом стоявшие у входа на балкон два жандарма подхватили. Нет, руками его никто не хватал, но плечами слегка подталкивали. Вначале. Пока он нужного темпа не набрал.

Но сейчас положение ему стало нравиться все меньше. Получается, его куда-то ведут, чтобы он кого-то из нежелательных гостей перехватил и дурноту на того навел?! Другие варианты не просматриваются. Но он на это не подряжался. Стасов же его сюда пригласил, чтобы от возможного покушения османов на государя подстраховаться. А тут какой-то Владимир Васильевич. Типичный осман, судя по имени! Или решили, что слишком много «Васильевичей» развелось? Стасов – Петр Васильевич, государь – Мстислав Васильевич…

Что-то Птахин совсем уже бред несет.

Отказаться, что ли? Сказать, что на амулет настраиваться надо, а Родзянка его из рук не выпускает? Нет, сразу о таком не подумал, теперь поздно кочевряжиться. Очевидно, что раз он османов может придержать, то и российского подданного тоже осилит. А с опричником повздорить – это такие неприятности огрести можно, что даже воображение отказывает. Нельзя ему с властью ссориться. Тем более из-за незнакомого человека. Но то, что его вот так втемную используют, очень нехорошо. Надо будет подумать, как в дальнейшем в подобные ситуации не попадать.

Забег по служебным переходам и лестницам вывел их в парадную прихожую. Широченные двери наружу были распахнуты, так что подъехавшую прямо к ним карету увидели отчетливо. Гвардейцы взяли на караул, входившая или задержавшаяся в приемной публика подалась в стороны, образовав проход, и из кареты важно выбрался какой-то полный господин средних лет. Вся грудь в орденах. Петя даже испугался, не государь ли это. Но нет. Портреты монарха он все-таки многократно видел. И чтобы тот вдруг стал носить бороду клинышком, когда всегда раньше изображался бритым, представить себе не мог.

– Его? – тихо спросил кадет.

– Да, дотянетесь? – Родзянка сам протянул ему амулет.

Далековато, но подходить – значит привлекать к себе внимание. К тому же для «духа» расстояние не так критично.

«Орденоносец» удачно немного задержался у кареты, обменявшись какими-то репликами с почтительно приветствовавшим его пожилым генералом, который, видимо, ради такого случая тоже решил не торопиться внутрь. Так что «дух» перехватил его прямо там же.

В результате все получилось как нельзя лучше. Если подобное нападение на явно уважаемого члена высшего света можно считать добрым делом. Господин успел подхватить под руку генерала и стал подниматься с ним по небольшой лестнице к дверям. Всего-то три или четыре ступени. Но на одной из них он споткнулся и упал, несмотря на попытки генерала его удержать. Все-таки старенький, а господин – тяжелый, так что вышло только хуже, и в последнюю ступеньку тот воткнулся лбом.

Испуганный вздох прокатился по приемной. Люди и даже гвардейцы кинулись на помощь и чуть не устроили куча-малу.