Изабель Ибаньез: Лунная нить [litres]

Я качаю головой. Нужно сосредоточиться. Сегодня я защищаю честь нашей будущей королевы.

Переглядываемся. Мы никогда не обсуждали, каково это – поменяться ролями: я не хотела бы озвучивать многие мысли и чувства. Знает ли она, сколько злости накопилось во мне за это время?

– Надень белую юбку и плетеный пояс, – со вздохом говорит она.

– Обещаю, я все тебе подробно расскажу. Каждое слово, каждую мелочь. Но прошу, не вмешивайся сейчас. Просмотри пока свои заметки о звездах. Поупражняйся в мастерстве…

– Есть одна небольшая проблема, – язвительно отвечает Каталина. – Я могу «упражняться в мастерстве» только в ночное время.

Чем бы еще ее отвлечь?

– Ну, тогда подумай, как заманить в крепость Эль Лобо.

В глазах Каталины появляется азартный блеск, и я расплываюсь в улыбке. Даже она не может устоять перед этим хваленым шутом. Если загадочный разбойник в маске – наш союзник, почему он до сих пор ни разу не встретился с нами? Пока он прославился лишь тем, что потешается над королем. А мы планируем настоящую революцию. И я готовилась к ней всю свою жизнь. Каждый день.

Я снимаю штаны и длинную, до колен, тунику и надеваю белые иллюстрийские одежды. Каталина застегивает у меня на шее серебряные бусы. Я оборачиваю и туго завязываю вокруг лодыжек кожаные шнурки своих единственных сандалий.

Кондеса поворачивает меня к высокому зеркалу с оббитыми краями, чтобы я могла увидеть себя в полный рост. Прищурившись, она внимательно рассматривает мое отражение. Уголки ее губ опущены. Что она видит? Непослушные вьющиеся волосы, ничем не украшенное лицо, немного сутулые плечи. Интересно, как бы я выглядела, если бы носила простую одежду вроде той, которую носит Каталина в роли моей помощницы Андреи? Какой я была бы, если бы не подменяла кондесу?

Я на скорую руку собираю волосы в пучок на макушке, щиплю щеки, чтобы придать им румянец, и оборачиваюсь.

– Вот. Я готова.

– И ты даже не расчешешь спутанные пряди? – спрашивает Каталина с таким видом, будто я решила встретить посланника Атока голышом.

– Не-а.

Я беру в руки меч, оставленный у комода. Мне не то чтобы все равно, как я выгляжу, – просто все эти приготовления кажутся мне смешными. Возможно, однажды я смогу надеть юбку, не изображая при этом другого человека. Возможно, когда-нибудь я наконец стану самой собой.

Я подхожу к окну, чтобы проследить за прибытием посланника. Выцветшие занавески колышутся на ветру; моросит дождь. Я выглядываю из окна и ощущаю привычный спазм в желудке: под нами три этажа, и мой страх высоты возрастает с каждым из них. Я прикрываю глаза от дождя.

Посланник едет на серебристой лошади в сопровождении двенадцати стражников. Я крепче сжимаю рукоятку меча и чувствую его приятную тяжесть. Делегация уверенно приближается к нашей цитадели. По одной лишь осанке всадников можно сказать, что они настроены дерзко и высокомерно, словно владеют этой землей и населяющими ее людьми.

Каталина стоит рядом, уперев руки в бока.

– Как думаешь, что он скажет?

– Ну, он вряд ли пригласит нас на чай, – сухо отвечаю я.

– По крайней мере, Аток отправил не жреца, – с облегчением в голосе замечает Каталина.

Посланник и его свита въезжают в железные ворота и оказываются во внутреннем дворе крепости. Они спешиваются и с восторженными возгласами приближаются к фонтану, который снабжается водой из нашего сокровенного горного источника благодаря акведуку. После мятежа Ана разрушила часть акведука, ведущую в Ла Сьюдад, и все фонтаны в городе высохли. Нехватка воды в регионе стала еще ощутимее. Ана надеялась таким образом ослабить лаксанцев, а потом нанести удар в самый неподходящий для них момент.

Наши стражники вынимают мечи из ножен и окружают лаксанцев. Посланник, одетый в яркую полосатую рубаху и черные брюки, откидывает голову и присматривается к нашему окну. Я скрываюсь из виду, увлекая кондесу за собой.

– Ну и дикарь, – замечает Каталина.

– Я пойду. Отправлю за тобой, когда все закончится.

Я прохожу мимо Каталины и захлопываю за собой дверь. Ее лицо выражает такое отчаяние и безнадежность, что я больше не могу на это смотреть.

Ноги сами по себе преодолевают два лестничных пролета и несут меня к большому залу. Я легко ступаю по каменному полу, несмотря на боль, которую причиняют кожаные шнурки сандалий, слишком плотно обернутые вокруг лодыжек. Сердце колотится как сумасшедшее. Что может быть нужно Атоку? Он точно не собирается предлагать мир. Я делаю глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Не хочу и не могу проявить слабость в такой момент. Выпрямившись, я открываю настежь тяжелые двойные двери, ведущие во внутренний двор крепости. Моросит мелкий дождь.