Изабель Ибаньез: Лунная нить [litres]

Раньше мы полагались на мнение нашего звездочета при принятии всех важных решений. Но последний, кто мог точно считывать послания звезд, погиб во время восстания. Теперь у нас осталась лишь Каталина. А ее предсказания редко сбываются.

– Есть что-нибудь?

– Возможно. – Каталина, прищурившись, вглядывается в темноту. – Не знаю. Наверное, ничего.

Понятно. Значит, ответ отрицательный.

Каталина останавливает на мне напряженный взгляд.

– Ну почему это так трудно? Даже если я вижу что-то дельное, я слишком боюсь рассказать об этом. А вдруг ошибусь?

– Наловчишься еще, – отвечаю я, прислонившись к арке.

– Откуда ты знаешь? – Каталина зевает и трет глаза.

– Потому что все приходит с опытом. – Я киваю в сторону двери. – По-моему, на сегодня тебе уже достаточно. Пошли спать. Я принесла тебе лунную пыль.

Каталина прячет телескоп под мышку и с благодарностью улыбается.

Я падаю на кровать.

– Засыпаю на ходу. Только не вздумай пихать меня посреди ночи.

Усмехнувшись, Каталина уютно устраивается рядом.

– А ты вечно воруешь одеяло.

– А у тебя единственная подушка во всей крепости.

Каталина толкает меня локтем. Я ловко выхватываю подушку из-под ее головы и бросаю сверху. Каталина с хохотом уворачивается.

– Верни подушку, деревенщина!

Я усмехаюсь и наношу еще один удар. Изобразив обиду, Каталина отбирает подушку и прячется под одеялом. Сейчас можно расслабиться и ненадолго забыть о ролях, которые мы играем каждый день. Ведь не только я скрываюсь под чужим именем.

Она широко раскидывает руки, и меня так и подмывает спихнуть ее с кровати. Но я не делаю этого, и наступает приятная тишина. Мы молча смотрим в потолок, погрузившись в размышления. Я снова вспоминаю о пустых корзинах из-под еды.

– Ты права, – шепотом говорит Каталина. – Странно, что она еще не вернулась.

Я поворачиваюсь, достаю из кармана мешочек лунной пыли и протягиваю ей.

– Постарайся не думать об этом. Готова?

– Не надо тратить ее на меня. Постараюсь заснуть сама.

Я пристально смотрю на Каталину.

– Ты же знаешь, я всегда могу добыть еще.

– Сколько же тебе придется прясть, если твоя голова сейчас занята тем, как нас всех прокормить? – спрашивает она, избегая моего взгляда.

– Каталина…

– Прости, – сдавленно говорит она. – Признаю, я была не права. Просто эти пайки и так ничтожны… Lo siento[12] Мне жаль (исп.) . .

Понимаю: это очень заманчиво – дать людям хоть какое-то утешение, пусть даже совсем небольшое. Она не может быть кондесой – по крайней мере публично, – поэтому старается как можно больше помогать мне и общаться с людьми.

Я крепко обнимаю ее плечи. Я не знаю, что нам теперь делать, но могу хотя бы помочь заснуть.

– Может, все же попробуешь отдохнуть? Возьми лунную пыль.

Она кивает.

Я сдуваю горстку сверкающей пыли ей в лицо. Действует практически мгновенно. Закрыв глаза, Каталина уютно устраивается на подушке.

Она кажется такой юной, когда спит. Я подтягиваю ее одеяло повыше, под самый подбородок, и тоже прикрываю глаза. Голова трещит от мыслей об Ане и наших скудных запасах еды, и я в сотый раз сожалею о том, что лунная пыль не действует на меня. Ана выполняет столько важных задач: организует сопротивление, обороняет крепость, обеспечивает выживание всего нашего народа. А от нас требуется поддерживать порядок, пока ее нет.

Я просыпаюсь от громкого стука с полным ощущением, будто только что сомкнула глаза. Каталина сидит рядом со мной и спросонья растирает лицо. Открывается тяжелая деревянная дверь, и в комнату энергично входит София в боевом облачении – тунике с длинными рукавами и толстым кожаным поясом, на котором висит меч. На ее ногах потертые кожаные сапоги с потайными кармашками, где скрываются тонкие острые ножи.

– Надеюсь, ты принесла кофе, – бормочу я. – Много кофе. Con azúcar[13] С сахаром (исп.) . .

– Сахара нет, – отвечает София.

Конечно же нет.

– Зачем ты встала так рано? Сегодня какие-то учения, о которых я не знаю?

София подходит к окну. Ее лицо выражает мрачную решимость.

– Враг наступает. Они уже подошли к мосту.

Я ВЫПРЫГИВАЮ ИЗ КРОВАТИ, сбрасывая одеяло, будто оно загорелось.

– Сколько их? Они перешли через мост? Неужели магия Аны…

София поднимает руку.

– Лаксанцы не воины. Они просят разрешения перейти мост, потому что пришли с посланием от Атока.

– Разрешения? – переспрашиваю я.