Ник Перумов - Охотники. Мегалиты Империи

Повернулся, и негнущиеся ноги вынесли его за ворота.

Волшебница проводила его зловещим молчанием.

Магистр Корделия Боске сидела у низкого столика прямо в собственной спальне. Перед ней на пергаменте одно за другим возникали слова, каллиграфически вычерченные изящным пером.

« Мой дорогой Вениамин. Не стану утомлять тебя излияниями, когда осталось так мало времени. Просто скажу – я тебя люблю, всегда любила, просто молчала. Мне казалось, что так правильно. Казалось до последних дней. Но там, у мегалитов – когда я поняла, что демоны сейчас прорвутся – я не колебалась.

Мир должен жить, со мной или без меня. Это аксиома.

Не бойся, любимый, это не настоящий Хаос, там, под Цитаделью. Прорыв сделан с его помощью, но это не он сам. Моё заклинание продержится достаточно долго. Несколько сотен лет самое меньшее. Конечно, жаль мегалитов, но, с другой стороны, многое должно измениться в головах магов, чтобы такие артефакты можно было использовать без опаски. Алисанда тому прекрасный пример. Не знаю, почувствовал ты или нет, но она пустила в ход сложные чары подчинения. Подобно королеве-матке ос-гигантов из Чёрных королевств, что, посредством силы, управляет своим роем. А уж на что моя подруга употребила бы эту власть – совсем другой вопрос.

Делай своё дело, любимый. Я так долго боялась подступиться к тебе. Опозориться снова, как после того случая, в Академии. Это было глупо, и это была ошибка. Если ты кого-то любишь или полюбишь, не повторяй её. Ничего не жди и ничего не стыдись. Ничего не бойся.

Что-то я часто повторяю это слово. Наверное, потому что боюсь сама.

Я знаю, ты скоро придёшь. Я почти уверена, что знаю, с чем. Знаю, что скажет тебе Алисанда дю Варгас.

Позаботься, пожалуйста, о Сиффи и Каппи, моих кошках. Они разумны и могут быть очень полезны. Я им уже всё объяснила.

Ну вот, любимый, я чувствую, процесс начался. Такие заклятья не даются даром, даже на двенадцати лей-линиях. Я ужасная трусиха, я очень боюсь боли. Поэтому я сейчас лягу и сделаю так, чтобы её не чувствовать. Полежу напоследок с моими кошками. Они будут по мне скучать, но, я знаю, тебя они тоже полюбят.

Не сомневайся и делай, что должен.

Всегда твоя Корди».

– Ну вот, парень, всё оно и кончилось.

Спасибо мэтру Бонавентуре, снадобий у нас с тобой на год хватит. Надеюсь, хм-хм, Минди с Венди его не слишком… отвлекут от учёных штудий.

И магистру Вениамину спасибо, начаровал нам всякого-разного.

Гляди веселей, княжич. Госпожу Боске жалко, конечно, ужасно жалко – себя не пожалела, всех спасла. На магистре Вениамине лица не было, когда я его у ворот Цитадели перехватил. Э-эх… В камень обратилась, можешь себе представить, парень? Ох, прости, в сотый раз повторяю…

Мастер махнул рукой.

Осень все решительнее уступала место зиме, даже здесь, на юге, неподалёку от Цитадели.

– Сделаем с тобой круг, княжич, по старым моим угодьям. Упыри-то рассыпались, разбежались, попрятались. Напуганы до смерти. Далеко не все-то ведь так уж жаждут под ручку Алой Леди идти. Тяжёленькая она у неё, ох как тяжёленькая…

Дуют холодные ветра с севера, рвут последние коричневые трупики листьев с ветвей над дорогой.

Всё так – и всё совершенно иначе.

Меньше сказок, легенд и таинственного флёра.

Больше знания, добытого дорогой ценой.

Однако вараны – те же, и те же потёртые рукояти самострелов у бедра, и серебристые дроты, готовые пронзить любого упыря.

– Что загрустил, княжич? Эх, дай-ка и впрямь историю тебе расскажу…

Мастер на миг задумался, прикрыл глаза. Улыбнулся чему-то глубокому-глубокому в себе. И заговорил.

– Так вот, случилось то дело, сподоби вспомнить, на следующий год, как хаживали мы с магистром Вениамином, незадолго до большого мертвяцкого прорыва. Было в те времена на погостах неспокойно, случалось нам, охотникам, и не только упырей оприходовать…

История вилась, как вьётся дорога.

Были в ней дальние города на тёплых берегах Пролива.

Были жирные и жадные бургомистры, трясущиеся над каждым грошиком.

Были кладбища, где случилось разупокоивание, и был костяной лич.

– Лич, друже княжич, это такая нежить. Говорят, чародей-некромаг, что сумел так умереть, чтобы после смерти тут остаться и из могилы выкопаться. Не знаю, врать не буду, но выглядел и смердел он…

Юноша слушал и улыбался.

Он улыбался, хотя Мика – его Мика ! – бесследно исчезла. Не оставила ничего позади, даже самой мелкой мелкости. И люди только разводили руками, старательно делая вид, что ничего о ней не знают.