Тимофей Еперин - Серебряные линии

Укрытый огненным одеялом город, из которого когда-то изгнали наследника королевской короны, что в порыве гнева убил своего родного брата, был по колено залит кровью. Кровью людей, еще недавно не подозревавших о своей участи. Алхимик, утрачивая малые остатки человеческого облика, расчищал почву для новой расы, сочетавшей в себе все плюсы звериной и человеческой природы. Оставаясь людьми, новое поколение пользовалось гипертрофированными возможностями зверей, приобретая несвойственные обычному человеку способности. Следующим этапом Алхимика было развитие возможности взаимодействия с природными явлениями, такими как молния или солнечный свет. Возможно, будь у него больше времени, это бы могло случиться.

– Мое дело будет жить вечно, ты слишком прямолинеен, что бы это осознать. Если ты хочешь с этим покончить – убей всех эпинов. Устрой самую масштабную резню детей. Резню такой жестокости и благородства, которой еще не видел этот свет, – стоя за стальными прутьями, отделяющими искушающего Алхимика, от измотанного долгим путем до своей цели Ласмира, говорил бывший целитель, пытаясь заглянуть в самую суть освободителя. – К моему сожалению, тот путь, что ты преодолел, до встречи со мной, убил в тебе человека, оставив ненависть и желание выгнать из себя свирепого зверя, способного лишь убивать и не быть убитым. А что ты будешь делать после того как покончишь со мной? Явишься героем и идолом в сердцах уцелевших? Заведешь семью? Станешь рыбаком? Ты обречен, и в этом мы похожи. Хотя, я слишком тороплюсь, сравнивая тебя с собой, ты всего лишь, мягко говоря, никто, научившийся держать меч и все, ВСЕ! – подчеркивая категоричность слов, в первый раз, за последние годы, повысил свой тон Алхимик. – Давай уже, решайся! Оставляй меня гнить здесь, пока я не зацеплюсь за очередную тщеславную душонку или махни своим мечом так, как ты это умеешь, покончив со мной навечно.

– Твои слова, мразь, хоть и не лишены смысла, но, все равно не будут услышаны никем, кроме меня. А теперь, отойди к стене, – Алхимик, желая узнать, что же будет дальше, прижался к дальней стене. Ласмир, отворив камеру, шагнул внутрь и, заперев за собой путь к свободе, выкинул ключ к ногам стоявших, как можно дальше, соратников. – Замуровывайте весь каземат и сделайте это так хорошо, что бы никто и никогда не смог сюда добраться. – Не осмеливающиеся перечить Ласмиру, бойцы оставили их, заперев за собой огромную стальную дверь королевской темницы.

Глухая тьма, была лишена даже слабых дуновений ветра.

– У меня к тебе всего один вопрос, мразота. Почему ты называешь этих детей эпинами?

–Эпиний, меня так назвали мои родители, – ухмыльнувшись, пояснил Алхимик.

Причина жить

Монотонный звон металла, пробудил мальчика ото сна. Такого крепкого и безмятежного сна, которого он не испытывал с давних пор. Огненно-красное свечение, исходившее из камина, создавало атмосферу домашнего уюта, а главное, покоя. Спрыгнув с постели, состоящей из обточенного ствола дерева и огромной шкуры, покрытой восхитительно мягким мехом, ноги Марка, сами собой подошли к столу, который манил запахом свежего хлеба. Глухой звон, доносившийся с улицы, ухватив мальчика за любопытство, вынудил посмотреть в едва приоткрытое окно. Жующая, самый вкусный на этом свете хлеб, мордашка выглянула за пределы дома. Бородатый мужчина, весьма грубого вида, стоя у наковальни, ударами молота отправлял в затягиваемое сумерками небо, стаи красных светлячков, живущих совсем недолго. Проглотив еще кусок, Марк уложил ломти хлеба так, чтобы было сложно определить пропажу, даже знающим взглядом. Не забыв при этом, взять под рубаху еще кусок, по привычке.

– Извините, а вы не знаете где ключ? – бородатый кузнец в ответ еще плотнее свел брови, продолжая стучать по наковальне. – Понимаете, эта вещь очень важна для меня, – на мгновение, Марку показалось, что хмурое выражение лица кузнеца, сольет густые черные брови в одну, однако, он продолжал заниматься своим делом. Стараясь, не обращая внимания на мальчика, кузнец, время от времени, переворачивал раскаленную заготовку. – А это вы меня отмыли? – продолжал допытывать бородатого незнакомца, юный дознаватель. Покрасневшее лицо кузнеца, слегка потряхивалось, но все так же оставалось молчаливым. – Наверное, это все же вы заштопали и постирали мою одежду, я обязан отблагодарить вас, а вашего имени я не знаю. Как вас зовут? – скупая слеза скатилась по грубому лицу, скрывшись в густой бороде. Марк, не дождавшись ответа, отвернулся в сторону домика, из окна которого он совсем недавно выглядывал, разглядывая, до сих пор, незнакомого человека. Одноэтажное деревянное жилище, весьма приятное с виду, пускало в небо струйку дыма, выходившего из аккуратно сложенной каменной трубы.