Владислав Афанасьев - Ардикт

– Занятно, – осушив свой кубок, сказал Годрик, – а раб?

– Было назначено наказание в виде ста ударов кнутом… Погиб на девяносто девятом.

Звон колоколов наполнил тронный зал, и без того встревоженный двор превратился осиный улей, жужжание которого устремилось к городским воротам.

– Прибыли. Ну что же, рад был поговорить, увидимся, юноша, – закончил Габриэль и пошёл в сторону выхода. Годрик же не спешил. Поставив кубок на стол, он в привычной манере, гордо поднял голову и зашагал в сторону выхода. Подойдя к двери, он остановился, еще раз обернулся в сторону тронного зала и вытащил из кармана потрепанную книжную страницу.

– По всей видимости, Атенус оставил после себя не только тронный зал, – прошептал он и сжёг маленький клочок бумаги, на котором прерывистым почерком было написано « Не для чтения. Распи Атенус»

Гости. Гость.

Золотистая карета, запряжённая двумя белыми медведями, вздымая снежные комья, быстро приближалась к городским воротам. По обеим сторонам неслись одетые в серебряные доспехи, верхом на белых конях, величавые всадники Эпифирата, славившиеся своей храбростью и стойкостью. Позади золотой кареты ехали и другие, сделанные из обычного дерева, по большей части из двусезонных елей, которые достигали до десяти метров в высоту, а после окончания пятого года своей жизни уменьшались в размерах, пока не погибнут.

Приближаясь к встречающим, медведи замедлили свой ход, а после и вовсе остановились, их примеру последовали и другие. Кучер, восседавший на королевской карете, был одет в великолепную серую двубортную шубу с золотыми «крыльями», на его ногах красовались двое белых сапог, а на голове была того же цвета высокая шапка. Остановив медведей, он ловко соскочил со своего места и окликнул двух сидевших позади пажей. Те так же, не мешкая, подбежали к дверям кареты и, словно давно репетируя, синхронно распахнули её.

Изабель Феодарис была девушкой небольшого роста и хрупкого телосложения, её бархатного цвета кожа, изящные тонкие дамские ручки, прекрасные алые губы, огненно-рыжие длинные кудрявые волосы аккуратно собранные за спиной. В этой девушке, казалось, всё дышало жизнью и лучом небесного света, всё, кроме глаз… Глаза её были черны, как смола, заглянув в них, можно было поклясться, что смотришь в глубокую бездну, полную злобы и ненависти. Из одежды на ней была чёрная поглощающая свет шуба со вставленной в ней серебряной розой и того же цвета кожаные сапоги.

За Изабель из кареты последовала ещё одна девушка, одетая в серебряный плащ с двойным меховым воротником и спрятанными в муфте руками. Елена Феодарис мало чем была похожа на свою старшую сестру: короткие тёмно-русые волосы, яркие зелёные глаза, небольшой рост, более спортивное телосложение, и лишь их лица имели некое сходство. В вопросах характера сёстры были словно огонь и вода. Изабель, как старшая сестра, с детства воспитывалась в строгости, её отец Артур Феодарис так хотел мальчика, что чуть не убил жену, когда та родила ему дочь. Елена же была желанным ребенком в семье, а её рвение к воинскому делу сделала ей репутацию в глазах отца. И пока старшая занималась бумажными делами поместья, младшая участвовала в различного рода соревнованиях, не уступая своим ровесникам, даже мужского пола.

– Большая честь приветствовать вас в моем городе, – произнес Габриэль и поклонился, его примеру последовали все вокруг.

– Позвольте и мне выразить свою благодарность в столь тёплом приёме, – ответила Изабель и поклонилась в ответ.

Когда обмен любезностями произошёл, из остальных карет тоже стали выходить люди крупных мастей. Политики, торговцы, маги – до сегодняшнего дня такого никогда не было, посему день был очень важен как для города, так и для самого Габриэля.

– Надеюсь, вы хорошо добрались? – спросил он.

– Отлично ехать по заснеженным тропам в этих санях-каретах, весьма удобно, правда, прохладно, – сказала Изабель.

– Вы очень удивитесь, насколько далеко мы сумели продвинуться, обитая здесь.

Герцог учтиво поклонился и жестом предложил девушкам пройти за ним.

Экскурсия по городу началась с торгового района, который хорошо подчистили, избавив улицы не только от мелкого мусора, но и от попрошаек. В тот день торговцем было велено выставить на прилавки всё самое лучшее: прекрасные золотые ожерелья, украшенные тёмно-зелёными алмазами, серебряные перстни самой необычной ковки, мастерски выполненные шкатулки из красного дерева и всевозможные наряды. Разумеется, подумали и о других гостях, поэтому иных товаров тоже хватало в избытке. Провернуть такое было крайне сложно: торговая гильдия, правившая этим кварталом, крайне негативно отнеслась к приходу гостей такого масштаба, несмотря на привлечение множества путников и покупателей с других городов – по закону эти две барышни могли позволить себе взять всё, что они хотят, абсолютно даром.