Татьяна Корсакова - Змеевы дочки

– Далеко собрался? – спросила одна из теней голосом Демьяна Петровича, и Алексей увидел протянутую руку. – Давай, запрыгивай! Пешком ты до острова сегодня не доберешься!

– Хорошо еще, если лошадьми доберемся! – послышался голос дядьки Кузьмы. – Давай, парень, не задерживай нас!

Алексей не стал ни о чем расспрашивать, ухватился за протянутую руку, вскочил на лошадиный круп позади Демьяна Петровича. Высоко в небе громыхнуло. Лошади испуганно заржали, сорвались в галоп.

Крепко зажмуренные глаза не помогли, потому что зажать уши связанными руками Галка не могла, а значит, слышала все до последнего крика, до последнего всхлипа и последнего вздоха… А сырой воздух подземелья пропитался острым запахом крови, кажется, насквозь.

– Пойдем, девочка, – послышалось в наступившей наконец тишине, и Галкины узы упали на пол. – Пойдем, у нас мало времени.

Открывать глаза было страшно, но Галка себя заставила. Смотрела она не на то, что осталось от Иннокентия, а на албасты.

– Не бойся. – Албасты вытерла окровавленные руки о свои седые волосы, и волосы сделались красными. – Тебе не нужно меня бояться. Только не меня. Пойдем!

Длинные когти снова скользнули по седым волосам, выдирая клок. Через мгновение к Галкиным ногам упал светящийся клубок из волос, но до пола он так и не долетел, завис в воздухе, на уровне коленей. Света, от него исходящего, как раз хватало, чтобы осветить им путь. Албасты шла первая. Вернее, не шла, а плыла, не касаясь босыми ногами земли. Подземелье не мешало, не задерживало, шаг за шагом открывало перед ними свои тайны, признавая в албасты хозяйку, признавая Галку своей по праву рождения. Подземелье со вздохом легкого сожаления отдало им что-то, завернутое в холщовую сумку. Или это был не вздох, а всего лишь сквозняк? Галка не знала. Думать она могла теперь только о детях, что остались в замке. Думать про Иннокентия и Аделаиду она себе запретила.

– Дети, – сказала она, глядя в сгорбленную спину албасты. – С ними все будет в порядке?

– Будет. – Албасты обернулась, посмотрела на девушку черными-черными, словно до углей выжженными глазами. – Если мы его одолеем, все, кого ты любишь, останутся в живых.

Галка не стала спрашивать, кого они должны победить. Знание это теперь тоже было в ее крови, оно просочилось в поры вместе с ледяной озерной водой, когда Желтоглазый пытался убить сначала ее, а потом и Лешу. От мыслей о Леше на сердце, уже почти выстывшем до состояния льдинки, снова стало тепло. Ради Леши, ради детей она будет стараться изо всех сил, сделает все, как велела албасты. Хотя бы попытается…

Когда в одной из стен вдруг открылся потайной ход и они вышли на поверхность, оказалось, что снаружи почти так же темно, как и под землей. Густую черноту подсвечивали лишь синие всполохи молний. Налетевший ветер едва не сбил Галку с ног, но седые косы албасты сначала обвили ее за талию, не позволяя упасть, а потом и вовсе потащили за собой, как на буксире. Оглохшая от громовых раскатов и ослепшая от вспышек молний, заледеневшая на пронизывающем ветру, Галка могла думать лишь о том, чтобы удержаться на ногах и добраться до маяка живой. То, что путь их лежит к маяку, она поняла почти сразу, почувствовала по сначала едва различимой, но с каждым мгновением все усиливающейся пульсации. В пещере под маяком в последней агонии билось серебряное сердце, и конвульсии его передавались острову, заставляя землю под ногами вздрагивать.

– Он чует, – послышался в голове голос албасты. – Он чует нас троих и боится. Эта буря – все, что он может, все те крохи сил, что он скопил за эти годы.

Крохи? Как можно назвать крохами такую всеразрушающую мощь?! Каким же он был в полной силе?

– Страшным, – ответила албасты на невысказанный вопрос. – Он и сейчас страшный и опасный. Вы с ней должны быть осторожны.

– С кем?

– С ней!

Из снежной круговерти выступила девушка. Она оказалась совсем не похожа на Галку. Она была старше и выше, даже снег не мог скрыть золотое сияние ее волос. Серебро и золото… Наверное, со стороны это даже красиво. Жаль только, что некому оценить эту красоту. Или, наоборот, хорошо? Потому что тех, кто мог бы оценить, не должно здесь быть! Пригласительные билеты есть лишь у них троих. Так уж вышло…

– Здравствуй, меня зовут… – Рыжая не успела договорить, одной рукой албасты сжала ее запястье, второй – Галкино, и надобность в представлении отпала. Всего через мгновение они знали друг о дружке все. Они не были сестрами, но серебро, текущее в их венах, роднило куда сильнее человеческих уз.