Джон Стивенс - Изумрудный атлас. Огненная летопись

В следующую секунду он заметил какое-то золотое сияние и, повернувшись, увидел эльфийскую принцессу. На ней был плащ с откинутым на спину капюшоном, ее прекрасные волосы светились в темноте.

– Ты… подглядывала?

Виламена кивнула, ничуть не пристыженная.

– Да. – Она подошла к нему и взяла за руку. – Пойдем со мной.

– Зачем? Куда ты меня ведешь?

– Я покажу тебе, как можно вернуть твою сестру.

Держась за руки, Майкл и эльфийская принцесса шли через лес. Виламена шагала впереди, мокрые опахала папоротников расступались перед ней, чтобы тут же стеной сомкнуться перед Майклом и вымочить его с ног до головы, и так всю дорогу. Он не спрашивал, куда принцесса его ведет, она тоже больше ничего не объясняла, поэтому для Майкла оказалось полной неожиданностью, когда они вдруг вышли к стене каньона, возле которой стояли десятки людей в плащах и со свечами в руках. Майкл сразу узнал в них участников погребальной процессии, они продолжали петь, только на этот раз так тихо, что приходилось напрягать слух, чтобы услышать. Эльфы стояли перед треугольной трещиной в скале, на глазах у Майкла один из них погасил свою свечу, вошел в расщелину и исчез в темноте.

– Мой народ пришел в эту долину тысячи лет тому назад, – тихим голосом заговорила принцесса. – Тогда здесь был только снег и лед. Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему мы решили обосноваться в таком пустынном и безжизненном краю?

Майкл хотел было сказать, что где уж ему постичь глубины эльфийского разума, но, подумав, решил ответить:

– Задавался.

– Мы пришли сюда, – продолжала Виламена, – потому что нашу расу притягивают места, где смертный мир и мир духовный частично совпадают друг с другом. Вообрази себе два круга, соприкасающихся краями, и узкий участок, который принадлежит не одному из этих миров, а обоим сразу. Одно из таких мест находится в этой долине. Вот здесь, – она кивнула на расщелину в скале.

– То есть, – уточнил Майкл, – через эту трещину можно попасть в страну мертвых?

– И да, и нет. Подлинная страна мертвых – это край, куда живым вход заказан. А эта пещера ведет в промежуточное место, где круги соприкасаются. Туда мертвые могут выйти на наш зов. Скажи, разве ты ничего не почувствовал, когда впервые ступил в нашу долину? Разве не ощутил здесь присутствие чего-то такого, чего не мог объяснить?

Внезапно Майкл осознал, что Виламена права, и он действительно чувствовал это; как только они с Эммой и Габриэлем сошли в долину, он немедленно ощутил чье-то незримое присутствие, чьи-то взгляды, сверлившие им спины, но решил, будто ему мерещится со страху.

Он увидел, как еще один эльф, задув свечу, исчезает в трещине.

– Что они делают?

– Уходят проститься с теми, кто пал в битве. В том месте нельзя задерживаться надолго, но времени хватит, чтобы попрощаться и сказать все, что должно быть сказано. После этого каждый вернется в свой мир: живые – к живым, мертвые – к мертвым.

Майкл посмотрел на эльфийскую принцессу.

– Я должен был попробовать их вернуть! Эльфов, которые погибли. Я должен был использовать Летопись. Я просто не подумал. Прости меня.

Виламена покачала головой.

– Смерть – часть мироздания. Время этих эльфов пришло, и они умерли геройски. Твоя сестра – совсем другое дело. Ее путешествие по миру живых еще не закончено. – Принцесса посмотрела в сторону пещеры. – Если враг не позволяет ей прийти сюда, значит, ты должен отправиться туда.

Майкл все понял. Он сглотнул и крепче стиснул в руках Летопись.

– Доктор Пим об этом знает?

– Ему известно об этом месте, но он не знает, что я привела тебя сюда. Более того, на совещании с моим отцом и старейшинами он высказался против того, чтобы послать тебя в Складку.

– В Складку?

– Так мы называем место, где миры накладываются друг на друга. Волшебник знает, что тебе придется отправиться туда одному и что он не сможет тебя защитить. Он ищет более безопасный способ освободить твою сестру, но такого способа не существует.

– Почему ты говоришь, что я буду там один? А как же те эльфы, что ушли туда?

– Ты их не увидишь. Даже если мы с тобой сейчас войдем туда вместе, то неизбежно расстанемся. Ты можешь очутиться в городе, а я – посреди чистого поля. Складка для каждого своя, она никогда не бывает одинаковой.