Владимир Сухинин - Разрушитель божественных замыслов

А уж пылающая ревностью женщина это… Ууу! А если их несколько, и все ревнивые, как Вирона? Тут вообще, не о чем говорить, только спасаться.

Я был еще очень молод (телом), несовершеннолетний и обременять себя обязательствами, как это случилось в прошлой моей жизни, не было ни какого желания. Все девушки, что теперь входили в мое окружение, были старше меня на два, а то и пять годков. Просто, я стал выглядеть за этот год, старше своего возраста, стала расти черная щетина, все чаще я хмурил брови и смотрел сурово. Да и испытания, что выпали мне, наложили свой отпечаток. Я чувствовал, нечто звериное проснувшееся во мне, оно заставляет насторожено смотреть на окружающий мир. Как-будто тигр, вышедший на охоту, увидевший добычу и соперника, затаившегося перед прыжком. Но в то же время, я чувствовал одиночество. При множестве людей и нелюдей, окружавших меня, я оставался один, плотно закрывшись в кокон тайны своего происхождения.

С кем я действительно мог быть полностью откровенным, так это с Шизой. Но и она часто не понимала логики моих поступков, пытаясь разобраться в загадочной русской душе и вычислить алгоритм моего поведения. А когда я разрывал шаблоны и поступал в ее понимании, как сумасшедший, она надолго замыкалась в себе. Как это было после спасения от жертвоприношения богине.

А я не мог ей объяснить, что логики-то и нет вовсе, а есть простое понимание, необходимая потребность, поступить так, а не иначе, позыв души, что надо так, и никак по-другому. Я поступаю не по расчету или полезности, а по зову широкой русской души, или большого сердца, если хотите. В этом и кроется вся отгадка русского характера. Он может наплевать и пройти мимо, а может отдать жизнь за незнакомого ему человека. И какая тут логика? Ее просто нет.

Мои мысли перескочили на хитроумного хана, который вытащил меня на поверхность, на всеобщее обозрение, вот полюбуйтесь, хуман сидит слева от меня. Этот клыкастый интриган перевел внимание всех и посольских, и эльфаров из леса, и орков противников на мою персону, сам остался в тени. Теперь он может плести свои сети тихо и незаметно, а я стал громоотводом. Вот и планируй тут. Кто бы мог предположить, что он, увидев мое сидение слева от него, так быстро просчитает ситуацию и воспользуется ей. Я вздохнул, так как мысли скакали, как зайцы с одного на другое, не желая остановиться.

Опять же Небесная невеста, пожелавшая пойти откупом. Ей-то что нужно от бледной пиявки в моем лице?

Мысли, сделав круг, вернулись к своему началу.

У меня была, конечно, идея свести их с сыном Правой руки, осталось только найти его, познакомиться и направить парня на путь истинный. Тебя спасли — женись. И не к месту вспомнил Люськину мать. «Испортил девку — женись», — сказала она мне.

Мои думки были прерваны шумом. У входа в шатер, кто-то здорово ругался, угрожал и пытался пробиться ко мне, но стража — молодцы, стояли, как скала. Об их твердость разбивались волны крика и угроз убить всех к Худжгарху. Не помогли даже намеки, пойти и пожаловаться отцу.

— Что там за отец такой, — хмыкнул я, — первый секретарь горкома что ли, — и полез из шатра посмотреть на дебошира.

Пред воинами, стоящими с невозмутимостью египетского сфинкса, прыгал и махал руками молодой орк, может быть не много постарше, чем я.

Увидев мою голову, с любопытством рассматривающего его, он, брызжа слюной, заорал: — Выходи на поединок, жалкий хуман!

— Я не жалкий, — ответил я, подумал и добавил, — просто я поближе к людя́м, чем остальные. Добился большего, чем другие, вот мне и завидуют. Ты не верь клеветникам.

Я говорил внешне рассудительно и вдумчиво, но на самом деле даже не думал, о чем говорю. Больше слов, больше тумана, меньше смысла. Слова сами перли из меня, вынося вместе с собой мусор раздражения и не удовлетворенности самим собой.

— Поэтому моя простота и любовь к простому народу, таким папенькиным сынкам, как ты, кажется, недосягаемой в своем величии и принимается обманчиво за слабость. Но обычно за оскорбление я даю в морду. Не убиваю. А с глубоким пониманием несовершенства природы разумных, даю возможность глупому стать умнее. Так сказать, преподаю жизненно важный урок, для достижения понимания истины. — Произнеся этот спич и налюбовавшись на выражение морды паренька, который пытаясь, уразуметь сказанное, свел глаза к переносице и так застыл столбом, спросил его: — Ты кто?

— Я Тржын Карам, сын Быр Карама, — проморгавшись и отойдя от впечатления от моего неожиданного красноречия, ответил орк и гордо с важностью подбоченился. Я смотрел на парня и находил в нем схожесть с отцом, но пока только внешне. Хотелось бы, чтобы он унаследовал от отца его ум. Иначе мой план не сработает и придется придумывать новый.