Владимир Сухинин - Вторая жизнь майора. Агент Ада (СИ)

*Афганистан, провинция Кандагар 1985 год.*

Рассвет только занимался, окрасив верхушки гор розоватым светом. Стояла еще ночная прохлада, но скоро она сменится изнуряющей жарой, которая мне не привычному к жаркому климату, доставляла кучу неприятностей. Переносить жару мне было труднее чем холод. Все время хотелось пить, пить и пить. Вода из фляги жажду не утоляла и все выпитое тут же выходило с потом оставляя соленые разводы на рубашке Наш батальон царандоя[Боевые подразделения МВД, ДРА] выдвигался под прикрытием двух стареньких БТР-60ПБ, для блокирования района проведения операции, которая проводилась силами ХАДА[Служба безопасности ДРА]. Все, как всегда. Мы работали по устаревшей информации "кобальтеров"[Спецподразделение "кобальт" из числа советских сотрудников МВД СССР]. Духи [душманы], которых нам надо было окружить и блокировать, давно ушли, и я это прекрасно понимал. Душманы имели разведку не хуже нашей и о предстоящих мероприятиях, скорее всего знали. Это обычная наша рутина, когда надо показать, хоть какой-то результат: — вот батальон выходил и проводил операцию.

Лето, опостылевшая жара и пыль, наводили на меня уныние. У меня было только одно желание: — побыстрее прибыть на место и оцепить район.

Я трясся в штабном Уазике, как советник командира батальона и с тоской обозревал невзрачный пейзаж предгорья, на склонах которого теснились грязные дома и глиняные дувалы[толстый глиняный забор] небольшого селения.

На двери машины были навешаны ‘бронники’, хоть какая-то защита от пуль, но вся надежда была на ‘авось пронесет’. И весь предыдущий год службы ‘проносило’.

Мы пылились в середине колонны, голова которой покидала деревню.

Краем глаза я увидел, как открывается калитка и не далеко от нас появляется пуштун[одна из народностей Афганистана] с пулеметом в руках. Одновременно с этим впереди нас раздается сильнейший взрыв и на том месте, где находился БТР образуется огромное огненное облако.

Я поворачиваю голову в сторону ‘духа’ с ПК. Вижу рот с кривой улыбкой и больше ничего сделать не успеваю: пулемет выдает веером длинную очередь по нашей растянувшейся колоне, и краем задевает меня.

Пули выбивают автомат из рук, крошат магазины в нагруднике.

А дальше боль, обида и темнота. В тяжелом забытье слышу чужую речь, но не понимаю о чем, говорят на "пушту".

Хамид не первый год был полевым командиром отряда маджахедов.

Постепенно его отряд рос и сейчас он насчитывал 135 воинов Аллаха. Они ждали батальон царандоя, устроив засаду в небольшом селении, Выше домов на склонах расположили два ДШК[крупнокалиберный пулемет]. От успеха предстоящего боя зависело, будут ли с ним работать американские кураторы. А это деньги, современное оружие и авторитет. Хамиду очень нужна была репутация серьезной боевой силы. Два французских журналиста с разных мест, должны были заснять расстрел колоны правительственных войск. Информацию о предстоящей операции продал таджик переводчик Рустам, с которым его брата свел один из духанщиков[Продавец лавки] в Кандагаре.

Хамид нервничал, но все его опасения оказались напрасны, прошло даже лучше, чем он мог предположить.

Атака получилась неожиданной для противника. После того как только улетели ‘вертушки’, подорвался головной БТР, потом его бойцы в упор стали расстреливать машины с солдатами.

Растерянные и испуганные сарбозы[солдаты] не пытались оказать даже малейшего сопротивления.

Они прыгали из машин, бросали оружие и разбегались в разные стороны.

Многие становились на колени и поднимали руки. Бой был кровавый и скоротечный, машины горели, вокруг них лежали тела убитых и раненых солдат.

Хамид внешне спокойно, но торжествуя внутри, подошел к репортерам. Со стороны расстрелянной колоны слышались одиночные выстрелы, это добивали раненных.

— Хамид, там ‘шурави’[советский], еще живой, но раненый.

— Что с ним делать? — спросил, подошедший молодой парень с радостной улыбкой на загорелом до черноты лице. — С ним Рустам, собака, разговаривает.

— Не доверяешь Рустаму, Файзула? Почему? — засмеялся Хамид.

— Перебежчик он, брат. Их предал и нас предаст. Жадный гяур, сильно деньги любит.

— Ну, деньги все любят, положим. Пошли, посмотрим на этого шурави, может пакистанцам продадим, если выживет, — ответил довольный Хамид.