Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали появляется на свет

И все в том же духе, так он увлекся. Факел потрескивал и дымился в его руке, а внутри здания по-прежнему слышалась приглушенная возня и крики.

Вдруг дверь распахнулась, и Капо Доссия скатился вниз по ступенькам. Он был бос и полуодет — но держал в руках меч. При виде своего врага Капо Димон совсем потерял то немногое самообладание, которое у него еще оставалось. Он зарычал от ярости и бросился вперед. Доссия вскочил на ноги, лицо его было все в крови, и поднял меч для защиты. Это было незабываемое зрелище — и каждый наслаждался им. Наступило никем не объявленное перемирие, когда оба лидера вступили в бой.

Солдаты опустили оружие, а в окнах над их головами показались любопытные лица. Я тоже вылез из водительского кресла и встал на передок машины, где мне были прекрасно видны оба бойца.

Они стоили друг друга — не превосходя один другого ни в гневе, ни в ловкости. Меч Димона с силой обрушился на поднятый клинок Доссии. Он ловко отпарировал и сделал бросок — но Димон вовремя отступил назад. Вслед за этим последовали непрерывные удары сталью о сталь, перемежающиеся громкими проклятиями. Они крутились на булыжной мостовой, размахивая мечами, будто от этого зависели их жизни. Хотя, конечно, зависели. Это было довольно примитивное бряцание оружием, выпад — ответный удар, но в нем присутствовало столько энергии.

Раздался крик — Димон первым пустил кровь своему врагу, и рубашка вокруг раны на боку у Доссии быстро промокла. Это было начало конца.

Димон был сильнее и свирепее и наиболее близок к победе. Если Доссия и впрямь пьянствовал все это время, как нам сказали, то можно считать, что он так же яростно боролся с похмельем, как и со своим врагом. Димон теснил его все больше и больше, безжалостно атакуя и преследуя по всему двору. Пока он наконец не был прижат к стене, и ему некуда было дальше отступать. Димон прорвался через оборонительную стойку противника и двинул ему в челюсть рукояткой своего меча — затем выбил оружие у него из рук резким ударом стального клинка. Все его планы относительно садистской расправы улетучились в пылу сражения. Он размахнулся — и рубанул что было сил.

Ничего привлекательного в том, как острый клинок перерезал горло Капо Доссии, не было. Меня стошнило, и я отвернулся. В тот самый момент огромная тень закрыла солнце.

Люди один за одним поднимали головы вверх — и вокруг стали раздаваться изумленные вздохи. Я тоже посмотрел вверх. Но в отличие от всех остальных, я точно знал, что вижу перед собой. Необъятная, сверкающая на солнце модель космического корабля класса Д на воздушной подушке. Массивная громадина проплывала над двором легко, словно птичье перышко. И, как видно, собирается остановиться. Наконец она зависла над нашими головами, тая в себе неизведанную опасность.

Я повернулся и бросился к приборам. Но скрываться было уже поздно, да и некуда. Я полез в отсек для батарей, когда из корабля выпали первые серебристые шары. Я с ужасом поглядел на них — затем глубоко вздохнул и задержал дыхание, открывая дверцу отсека и запуская туда руку. Вытащив оттуда кожаную сумку, я снова уселся на водительское кресло.

Вокруг меня на мостовую падали шары и, ударяясь о камни, разбивались, выпуская содержащийся в них газ. Я пристроил сумку на коленях и увидел, что один из солдат согнулся пополам и рухнул на землю. Я с трудом застегнул ремень безопасности трясущимися пальцами, когда Капо Димон зашатался и свалился на мертвое тело своего врага. В ноздри мне ударил обжигающий воздух, тогда как я запихнул сумку под ремень, плотно затянув его на спине. Это было все, что я мог сделать.

Легкие вдруг пронзила острая боль, и я в последний раз окинул взглядом двор замка. У меня было очень сильное чувство, что я вижу этот кусочек безумного мира Спиовенте в последний раз.

— Скатертью дорога! — крикнул я молчаливой громадине, выпуская воздух из легких. Затем вдохнул снова…

Я был в сознании, я это сразу понял. Я чувствовал под собой что-то мягкое, и в мои закрытые веки бил откуда-то сверху яркий свет. Я побоялся их открыть — вспомнив все разрушающую головную боль, сопровождавшую последнюю газовую атаку. При одной мысли об этом я съежился от страха и чуть повернул голову. И ничего не почувствовал. Ободренный этим маленьким экспериментом, я приоткрыл один глаз. Опять ничего. Я сощурился от яркого света, но боли не было, совершенно никакой боли.

— Наверное, другой газ, спасибо большое, — сказал я, обращаясь неизвестно к кому и широко открывая глаза.