— А теперь погодите минутку, — Дэвид посмотрел на часы и выглянул за занавеску.
— Доктор Генри, — вполголоса позвал он. Долговязый человек, расположившийся за столом, где за четверть часа до этого сидел сам Дэвид, с удивлением посмотрел в его сторону.
— Я тут, — улыбнулся Дэвид и приложил палец к губам.
Доктор Генри встал. Одежда на нем болталась как на вешалке, а редкие сероватые волосы были тщательно зачесаны на лысину.
— Дэвид, дорогой, ты уже здесь? — хмыкнул он. — А я было подумал, что ты запаздываешь. Стряслось что-то?
— Еще один случай, — улыбка улетучилась с лица Дэвида.
Доктор Генри шагнул в занавес, взглянул на умершего и тяжело вздохнул.
— Все симптомы совпадают, — пояснил Дэвид.
— Думаю, — произнес доктор Генри, сняв очки и медленно протирая линзы слабым полем чистящего карандаша, — что ресторан надо закрыть.
Гаспар несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот и наконец издал нечто более-менее похожее на стон.
— Закрыть ресторан?! Да он только неделю как открылся! Это же крах, полный крах!
— Ну что вы! На час или около того. Надо же убрать тело и обследовать кухни. Я полагаю, вы бы хотели снять с себя подозрения в отравлении, да и лучше, если это произойдет без посетителей.
— Очень хорошо, — с облегчением вздохнул Гаспар. — Но нельзя ли это сделать через час? Пусть остальные спокойно дообедают. Я надеюсь, вам не нужна огласка?
— Совершенно не нужна, уверяю вас. — Худощавое лицо Генри превратилось в маску озабоченности. — Дэвид, ты не позвонишь в Совет? Спроси Конвея — есть утвержденная процедура для таких случаев, он помнит, что положено делать.
— А я должен остаться? — заикнулся Форестер. — Мне, знаете, нездоровится что-то…
— А это кто? — удивился доктор Генри.
— Приятель умершего. Его фамилия Форестер.
— Вот как. Увы, мистер Форестер, боюсь, вам придется поболеть здесь.
В ресторане было пусто, холодно и неуютно Бесшумные оперативники обследовали кухни дюйм за дюймом и удалились. В пустом алькове сидели доктор Генри и Дэвид Старр. Свет был притушен, три-телевизоры погасли и превратились в обычные кубики из стекла.
— Ничего мы не узнаем, — покачал головой Генри. — Чувствую по опыту. Увы, Дэвид, сорвалась у нас вечеринка.
— Успеется отметить, — отмахнулся Дэвид. — В письмах вы упоминали об отравлениях, так что я оказался в курсе. Но я не знал, что происшествие надо держать в секрете, а то бы действовал осмотрительнее.
— Ерунда. Шила в мешке не утаишь. Слухи все равно ползут. Люди видят, что кто-то умер за обедом и слышат о чем-то подобном. И это случается всегда во время еды. Уже плохо, а дальше — еще хуже. Ладно, поговорим об этом завтра, у Конвея.
— Погодите, — Дэвид взглянул в глаза собеседнику. — Что-то тревожит вас куда больше, чем смерть одного человека или даже тысячи. Но я не понимаю что.
— Боюсь, Дэвид, — кивнул доктор Генри, — что Земля в серьезной опасности Большинство Совета не верит, а Конвей — верит наполовину в то, в чем я убежден: это намеренные отравления с целью установить контроль над экономикой Земли и ее правительством. Но нет ни малейшего намека на то, кто стоит за этим и никакой идеи, как с этим покончить. Совет Науки совершенно бессилен!
Главный Научный Советник Гектор Конвей глядел в окно своего кабинета, расположенного на самом верху Башни Науки — высоченного здания, которое доминировало над северной частью Интернейшенел-Сити. В сгущающихся сумерках разгорались огни. Скоро город расчертят полосы белого света вдоль пешеходных улиц, а здания заблистают как бриллианты. Прямо перед ним высилось здание Конгресс-холла и почти на одной линии с ним Дворец Правительства.
Он был в кабинете один, автоматический замок настроен только на отпечатки пальцев доктора Генри. Конвей улыбался. Дэвид Старр нашел себя, вырос быстро, почти чудесным образом и готов уже получить свое первое назначение как полноправный член Совета. Конвею казалось, будто он ждет собственного сына. Впрочем, так оно и было. Он заменил Дэвиду отца — он и Аугустус Генри.
Вначале их было трое: он, Гэс Генри и Лоуренс Старр. Лоуренс!.. Они закончили одну школу, одновременно стали членами Совета, сообща провели первое расследование, после которого Лоуренс Старр сразу пошел вверх. Никого это не удивило Лоуренс был самым способным из них.
Он получил под свое начало станцию на Венере, и друзьям впервые пришлось расстаться. Лоуренс отправился в полет с женой и сыном. Жену звали Барбара. Прекрасная Барбара Старр! Ни Конвей, ни Гэс так и не женились, да и не смогли бы назвать женщины, сравнимой с ней. Когда родился Дэвид, Конвей и Генри стали дядюшкой Гэсом и дядюшкой Гектором, причем дело доходило до того, что и собственного отца маленький Дэвид иной раз называл «дядюшка Лоуренс».
Читать дальше