Евгений Мисюрин - Черный грифон

– ПЛАТОН!!!

Он резко, не задумываясь, откуда взялись силы на рывок, обернулся и увидел Беляну. Настоящую, не во сне. В тот же миг девушку заслонили чьи-то широкие плечи и только тогда молодой человек сообразил, что любимая пришла не одна. Рядом стоял едва ли не целый десяток.

Камень был уже перед ногами. Справа надрывались своей песней четверо служителей, слева бормотал что-то монотонное жрец. Ещё шаг и можно не думать о пришедших спасти его друзьях, о любимой, что не побоялась скакать в Москву, пошла ночью ему на выручку… Забыть о Беляне… Нет!

Платон крутнулся и изо всех сил ударил связанными руками жреца в челюсть, пробивая себе дорогу обратно. Певцы изумлённо замолчали. Старик оборвал свой речитатив на полуслове и, картинно раскинув руки, в гробовой тишине, повалился спиной на алтарь. Раздался звучный стук и из-под головы упавшего показалась тёмно-красная лужа. Кровь, не успевая натечь, быстро, как вода в песок, впитывалась в камень алтаря. Тот становился ещё темнее, хотя, казалось, куда уж.

Смирнов замер, завороженно глядя в космическую черноту.

Четвёртый певчий, странно, их же, вроде, трое в начале было, вдруг откинул капюшон и окликнул очень знакомым голосом:

– Не стой, младен. Вон меч твой, в стене торчит.

В чёрном балахоне в конце строя певцов стояла Подана. Вдруг она смяла ладонями воздух и бросила в молодого человека настоящий снежок. Точно такой же, как в детстве. Он попал точно в лоб, раскрошился, обильно насыпав снега за шиворот. Сон пропал мгновенно.

Платон обернулся на Подану, непонятно, как затесавшуюся в хористы, потом очнулся и побежал к пустой доске, на которой должна была разместиться голова Кати. Взялся за ручку, приготовился от души дёрнуть, и повалился на спину. Киркелин выпал из камня, как из ножен, без малейшего сопротивления.

– Надо же, а нам никому не поддался, – раздался спокойный, уверенный голос.

Кардинал держал в руке короткую металлическую палочку. Сразу после его слов из обоих концов палки ударил синий свет. Мазарин крутнул своё оружие над головой и во все стороны полетели уже знакомые Платону молнии.

Свои три молодой человек отбил. Никакого безволия не осталось. Наоборот, от рукояти меча, казалось, исходит живительная энергия.

Хористы внезапно запели во весь голос. Десяток бойцов ощутимо замедлил движения. Часть молний всё-таки попала в цель, и кое-кто опустился за плечи соратников.

Платон мгновенно шагнул обратно и одним движением укоротил троих, их снова трое, певчих на голову.

В этот момент Бравлин что-то скомандовал. Отряд разбился на пары. Смирнов много раз видел эту тактику. Ещё во время обучения с Молчаном. Бойцы становились по двое и каждый держал свою сторону. Одолеть сложившуюся пару было очень сложно.

Кардинал, похоже, встречал подобный приём. Он не стал размахивать своим жезлом. Вместо этого, Мазарин мгновенно разбил о каменный пол миниатюрную стеклянную безделушку в виде головы быка. И тут же лёг на пол и прикрыл руками собственный затылок.

Демиду надоело ждать на улице с конями. Он с трудом дотерпел до прихода воеводы Гузкова. Когда прибыла рать, мальчишка уже от нетерпения переминался с ноги на ногу.

– Где Молчан? – коротко спросил князь Михайло.

– Там они, батюшка. Вон, и пролом в стене уже готовый. Я может, тоже побегу? Мои все уж, поди, заждались?

– Беги, малыш, – великодушно разрешил князь.

И действительно, не дело это такому мальцу при государственном перевороте живот свой риску подвергать. Тятька, поди, дома вожжами нахлещет за ночные бдения.

Но мальчик, к удивлению воеводы, не пошёл домой, а ужом юркнул в пролом и исчез в здании. Михайло Гузков почесал затылок и скомандовал начало ночной чистки Москвы.

К Бравлину Демид попал не сразу. Долго плутал по тайным переходам, отыскивая свежий след в пыли, открывая секретные двери, благо, видел, как Молчан это делал. А когда встал незаметно, наконец, за спинами дружинных парней, чтобы не прогнали, то оторопел от увиденного.

По круглому залу пронёсся пронизывающий холодный вихрь. Факелы погасли, помещение осветилось нереальным багровым светом, как перед бурей.

Кардинал на полу зашевелился и начал подниматься. От его головы валил густой пар. Через несколько секунд на ноги поднялся уже не человек. Перед воинами стояло нереальное каменное существо, окутанное паром. От него исходил жар, сквозь водяные клубы пробивался тусклый горячий свет.