Дункан Мак-Грегор - Чужая клятва

— Да.

— Но почему именно ты? Или в Ландхааггене не осталось мужчин?

— Никого… Никого не осталось… Ландхаагген погибает… Скоро на месте его будет ледяная пустыня… И мы… Без маттенсаи мы, антархи, скоро исчезнем с лица земли. Она — сердце нашего племени. Ее должны вернуть стране мы… И если мы не сумеем, то никто не сумеет. Я поклялась найти ее… Поклялась сама себе. Но я никогда не нарушу мою клятву… Это моя клятва… Только моя… Клятва…

Глаза Мангельды закрылись; она всхлипнула — уже во сне — тонко, жалобно, как ребенок; хрупкое тело ее расслабилось, мягко повалилось на деревянный топчан Конана. Он встал, поправил на ней покрывало, и вышел.

— О-о-о! Конан! — будто маслом налитые глаза шемита чуть прояснились при виде киммерийца. — А я тут к твоей птичке пристроился! Садись и ты!

— Я предупреждал его, храбрый воин, волею небес посетивший мое ничтожное пристанище, — заюлил хозяин, обретавшийся здесь же, — кушанье сие готовилось только для тебя, отважный лев. А он, гляди-ка, откусил ногу — да и ест ее себе, нечестивец… И тебя поминал… ой, недобрым словом… Варвар, мол, и без петуха обойдется…

— Пошел вон! — прогремел Иава, замахиваясь на толстяка обгрызенной петушиной лапой. — Не слушай его, приятель. Садись и принимайся за благородную птицу, что жизнью пожертвовала ради твоего и моего желудков.

— Пиво осталось? — прорычал Конан, сверху вниз глядя на хозяина темными синими глазами.

— Осталось, ловкий гепард, осталось. — Толстяк сразу понял, что речь идет отнюдь не о кислом пиве для простых гостей. — Прошу тебя, отведай, острый меч…

Конан забрал кувшин, даже не потрудившись проверить, свежее ли пиво, и прямо из-под носа Иавы ухватил петуха за оставшуюся лапу.

— Тебе хватит, шемит…

Обеспечив таким образом приличный завтрак себе и Мангельде, варвар двинулся прочь.

— Эй! — хитро улыбаясь, шемит повертел в воздухе волосатой ручищей. — Флягу от бранда вернешь?

— Верну, — усмехнулся Конан и, больше не оборачиваясь, пошел по лестнице на второй этаж.

— Когда Горилла уволок ветку?

— Пять зим назад. Мы готовились к смандангу — это ритуал обращения к богам через маттенсаи. Мы долго ждали… После смерти Мольдзена Блэханда в прошлом столетии у нас появилась надежда вернуть Ландхааггену его первоначальное, подаренное богами состояние мира и плодородия. Но сначала должны были появиться на свет два близнеца, два воина-антарха. Воины рождаются только от старейшины, Конан, от прямого потомка Асвельна, потому мы и ждали так долго… Но пять зим назад Имада — жена старейшины — родила близнецов, и мы стали готовиться к смандангу… В первый же день на верхних листьях маттенсаи растаял лед — знак того, что боги благосклонны к нам по-прежнему и вскоре нам удастся освободить Ландхаагген от власти мрака и льда! На второй день оттаял ствол, почти до середины, и берег Скарсааны показал свои темные воды… Только берег, но я и того не видала за всю жизнь! А на третий день… А на третий день вечно зеленая ветвь маттенсаи пропала. Как это могло случиться? Никто объяснить и понять не мог, даже сам старейшина. Уныние охватило всех… Мы связаны маттенсаи с богами и… с жизнью. Без нее не только Ландхаагген, но и все племя антархов погибнет. Так и произошло.

— Твое племя погибло?

— Да. Почти все. На шестую луну после пропажи вечно зеленой ветви маттенсаи старейшине явился во сне Асвельн — он и поведал, кто похитил ее… Остальное мы узнали сами, это было нетрудно. Гринсвельд давно подбирался к нам. Он хотел обладать нашими знаниями, но он — не антарх. У нас и маленькие дети, которые лишь только научились ходить, знают то, что недоступно простому человеку. Это знание заложено в них с самого мига зачатия.

— И что же это?

Мангельда слабо улыбнулась. Короткий сон и еда снова оживили ее, вернули немного сил. Надолго ли — варвар не знал, а потому и не давал ей замолкнуть, заставляя продолжать рассказ.

— Ты не поймешь, Конан, ибо сие не столько мысленно, сколько чувственно, а передать чувства гораздо сложнее, и времени требует несравнимо больше. Да и зачем тебе? Мы — хранители страны, в этом наша сила. Мы — хранители тайного знания и самой тайны сущего. Мы — хранители равновесия на небольшом кусочке суши, и пока есть антархи, в Ландхааггене никогда не будет войны. Мы — избранники богов, но мы потеряли с ними связь…

— Маттенсаи?

— Маттенсаи… Мы позволили чужаку не только коснуться ее, но и завладеть ею, а это великий грех, великий… Но Гринсвельд, как выяснили мы потом, вовсе и не был просто плохим человеком. Темная оболочка его оказалась лишь прикрытием. Под ней мы обнаружили страшные провалы, а в них — тоже тайны, но не опыта и знания, а смерти и… То была демоническая сущность, Конан. Ему она принадлежала, нет ли, установить мы не смогли. Но маттенсаи похитил человек тьмы, будь то Гринсвельд или… Впрочем, это не имеет значения. Сначала мне надо попасть на Желтый остров… Первым туда ушел старейшина. Мы ждали его пять лун — напрасно. За это время в нашей деревне умерли его близнецы и еще две женщины. Потом пошел мой брат… Но и он не вернулся. Мы ждали его три луны, и за это время умерло уже вдвое больше — и среди них мой отец и моя мать… Так за маттенсаи отправлялись один за другим те антархи, которые еще могли ходить. Остальные тихо угасали, ожидая и не дожидаясь их. Наконец… Наконец осталось только трое. Я — Мангельда, внучка старейшины, мой маленький брат и девочка, младшая сестра моего друга. Им — продолжать род антархов, им — исполнять сманданг и спасать Ландхаагген от мрака и льда, если я сумею найти вечно зеленую ветвь маттенсаи. Если же не сумею — значит, и они умрут вслед за мной, ибо без маттенсаи в нас нет крови…