Крис Уэйнрайт - Золотой павлин Сабатеи

— И ты, о? почтеннейший, не дашь ли мне от щедрот твоих, да продлятся дни твои в благословении богов…

Гость хмуро взглянул на него.

— Ступай, ступай, не до тебя, гиена, — брезгливо отмахнулся он от назойливого старика.

Тот, пожевав беззубым ртом, повернулся и засеменил к выходу. Проходя мимо стойки, где с сонным видом восседал Бехруз, нищий, не двигая губами и даже не повернув к хозяину головы, шепнул куда-то в пространство:

— Постарайся задержать…

Хозяин заведения задумался. Конечно, задержать посетителя совсем нетрудно, если подсыпать ему в пиво сонного порошка из желтого лотоса. Подобное он проделывал уже не раз. Но что если незнакомец не закажет больше ничего? Что тогда предпринять? А не выполнить указание шпиона Гоухара, этого самого старика, который изображал нищего… Это занятие для самоубийц. Тут есть над чем задуматься, и глубоко.

Однако долго ломать голову Бехрузу не пришлось. Посетитель, поставив кружку на стол, неожиданно поманил его к себе.

— Садись, — кивком указал он на скамью напротив себя. — Надеюсь, у тебя найдется приличная комната для ночлега?

— А как же! — просиял хозяин. — Мое заведение — одно из лучших в Шангаре. Для господина, если у него есть деньги, конечно, — Бехруз умудрялся одновременно говорить и по-лисьи улыбаться, — всегда отыщется отличная комната с мягкими пуховиками, а если почтеннейший пожелает, — тут уголки его рта стремительно поползли к мочкам ушей, — и девушку достойную могу предложить, опрятную и горячую, что твой огонь.

Гость бросил на него недовольный взгляд, но, сунув руку за пояс, показал несколько золотых:

— Достаточно?

— Прости, уважаемый, — встал со своего места Бехруз, — сам понимаешь, времена сейчас неспокойные, много всякого народа здесь ходит. Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату получше. Вижу, ты не из этих. — Он украдкой кивнул на публику, которая постепенно заполняла просторный зал таверны.

— Принеси мяса и вина! — приказал гость, и его тон, а также гордый поворот головы окончательно укрепили уверенность Бехруза, что он не напрасно потревожил начальника базарной стражи.

— Ты не ошибся, старый шакал? — Гоухар сидел за маленьким столиком и, сытно рыгая, запихивал в рот лепешку с зеленью и бараньим мясом.

— Чтоб меня Эрлик покарал.

Старикашка, который только что просил милостыню в таверне, в очередной раз ткнулся лбом в ковер перед ногами начальника стражи. От бельм не осталось и следа, но глаза его, хоть и вполне теперь зрячие, были по-стариковски тусклыми и не выражали ничего, кроме преданности своему господину.

Замчи — так звали этого старика — уже давно служил шпионом у стражников Шангары, а до этого много лет, так уж получилось, скитался по Турану и близлежащим странам. Цепкая память сослужила ему хорошую службу. Он знал в лицо так много людей, а особенно богатых и высокопоставленных, что порой оказывался просто незаменимым.

— Это Хафар, совершенно точно, я узнал его! — Сложив ладони перед собой, Замчи еще раз низко поклонился. — Он сначала был визирем Актер-хана в Замбуле, а позже и при его сыне остался на этой должности.

— Xa! — чуть не поперхнулся Гоухар. — Я до сих пор не могу понять, как в Замбуле может быть сатрапом мальчишка! Ему ведь и сейчас лет тринадцать, не больше?

— Мне рассказывали, что в Замбуле всем заправляют женщина по имени Испарана, — осторожно ответил Замчи, — и этот визирь.

— Ладно, иди. — Начальник базарной стражи отпустил старикашку-шпиона и надолго задумался.

Подумать действительно было о чем. Появление в Шангаре такого крупного вельможи из туранского города-государства не с пышной свитой, как они обычно приезжают, чтобы нанести визит местному повелителю, а тайно и без охраны могло навести на мысль, что в Замбуле не все в порядке. Не исключено, что там произошел переворот и этот сановник спасается бегством. Но что ему нужно в Шангаре? Может, здесь у него есть сторонники или просто друзья, если, конечно, вообще кто-нибудь может похвастаться дружбой с таким вельможей? Но если есть сообщники, то кто они?

Перед Гоухаром, одним из низших начальников отряда стражи Шангары, встала непростая задача. Доложить своему начальнику, этому ублюдку Азатбахту, который вхож к самому повелителю? А если он заодно с треклятым визирем и не хочет, чтобы о его пребывании здесь кто-то знал?

Ответ ясен как день: ему, Гоухару, придет конец… В лучшем случае его уберут тихо и безболезненно, в худшем — неизбежна плеть палача. Начальник стражи внезапно почувствовал озноб, потом его бросило в жар. Он достал шелковый платок и долго вытирал взмокший лоб, как будто это могло ему чем-то помочь.