Тим Доннел - Шесть дверей страха

Он несся со страшной быстротой через темные спирали сновидения, неясные фигуры смутными пятнами пролетали мимо и таяли далеко позади. Казалось, этот полет может продолжаться вечно без мыслей, без осознания себя, но вот мелькание неясных пятен приостановилось, и Конан беспомощно забарахтался в пустоте, мысленно ругаясь и поминая всех демонов, каких только знал. Нащупав меч, он рывком выхватил клинок из ножен и размахнулся, пытаясь перерубить невидимую паутину, не дававшую ему привычно встать на ноги. Но перерубать было нечего, и стоять было не на чем: эти клочья тумана висели в пустоте так же, как и он сам – могучий король Конан.

Яростные ругательства потоком прорвались наружу, но предательский туман глушил их, как подушка, прижатая к лицу.

Внезапно раздался звук, от которого заломило уши, и серые клочья, затрепетав, стали разлетаться в стороны. Это был хохот, от которого мог лопнуть мозг и глаза готовы были вылезти из орбит. Почти теряя сознание, но крепко сжимая немеющей рукой оружие, Конан полетел со страшной высоты куда-то вниз. Он упал на что-то мягкое и тут же упруго вскочил, слегка согнув сильные ноги и сжав меч, готовый отразить любую атаку. И снова раздался этот жуткий хохот, выворачивающий внутренности и заставляющий дрожать колени. Неимоверным усилием воли Конан подавил предательскую дрожь, глаза от ярости налились кровью, и он резко обернулся, ища врага.

Да, враг был здесь, его присутствие Конан чувствовал каждой частицей своего тела, но глаза видели лишь странную комнату, в которой он оказался, и стоявший на золотом возвышении прозрачный сверкающий трон.

Не выпуская меча, все так же напружинив ноги, готовый к стремительному прыжку, как разъяренный барс, варвар огляделся по сторонам. Его ноги по щиколотку утопали то ли в мягком красноватом ковре, то ли в шкурах неведомых зверей, искусно сшитых и покрывавших весь пол. Только золотое возвышение с троном сияло посреди пушистого ворса. Сама комната была похожа на огромный шестигранный купол. Шесть стен из красновато-золотистого металла, похожего на медь, сходились над головой, и из точки, где все они смыкались, свисал на тонкой нити сияющий белый шар. Его свет причудливо преломлялся в многочисленных гранях прозрачного трона, играя крошечными радугами и бликами.

Конан отвел глаза от этого пронзительного сияния и снова стал рассматривать стены, готовый лицом к лицу встретить опасность. Посреди каждой из шести граней висел большой кусок материи с вытканными загадочными символами. За этими тканями, похоже, были двери или окна, потому что полотнища колыхались и трепетали, как от легких порывов ветра. Конан хотел уже откинуть мечом одно из этих полотнищ, но его остановил властный голос, загремевший за спиной:

– Остановись, безумец! Еще не время! Обернись!

Он резко обернулся, выставив вперед меч, и увидел сидящего на троне хозяина этой пустой и странной комнаты, хозяина его сна. Сразу стало ясно, что любой меч бессилен что-либо сделать с этим существом, глядящим на него с высоты своего трона. Величественная фигура то обретала почти осязаемую плоть, то становилась зыбкой и расплывчатой. Лицо с пронзительными, леденящими душу глазами тоже все время менялось – суровый старик превратился в юношу с надменным жестким лицом, через мгновение ставшим почти совсем непохожим на человеческое, с кривыми, торчащими книзу клыками.

Конан стоял, опустив бесполезный меч на мягкую шерсть ковра, и смотрел на бесконечную череду превращений того, кто отныне был властен над его жизнью и смертью. Но он все время играл в эту игру и теперь без страха ждал, что будет дальше. Что-то ему нужно, этому демону, в чем-то маг, как и все они, слабее человека, и именно у простого смертного часто ищут чародеи поддержки своей колдовской силе.

Наконец тот, кто сидел на троне, перестал менять свои обличья, и на киммерийца теперь глядело существо, вполне похожее на человека, с таким же мощным, как у Конана, телом. Слегка седоватые волосы были коротко подстрижены, отчего лицо казалось высеченным из темного камня. Оно было бы даже величественным, если бы не этот взгляд, пронзающий насквозь обжигающим холодом и в то же время полный смертельной тоски, и не горькая складка поджатых губ, прячущих муку в глумливой надменности.

– Ты мне нравишься, варвар! Давно я не встречал такого, как ты… Вижу, в твоей душе нет страха, ты разозлен, разгневан, но не боишься… Это хорошо, значит, тебя хватит на три, а то и на четыре двери. Ты подаришь мне три или четыре восхитительные ночи надежды! А потом – конец, как и у всех. Я не лукавлю перед тобой, ты не выйдешь отсюда живым, как и я не выйду отсюда вовеки… Мы с тобой – оба пленники, ты – мой, а я – Пленник Вечности. Твоя участь даже лучше моей, ты хоть можешь умереть!