Это была ритуальная фраза, означавшая, что наемник отказывается от службы. Но, по законам «псов войны», отказаться можно было лишь до того, как получены деньги, или же в случае, когда наниматель сам нарушает договор. Верность слову была для них главным правилом, и эти слова Диго были все равно, что кружка пива, выплеснутая в лицо.
— Хартия! Хартия! — раздалось сразу несколько голосов. — Ты что, забыл клятву?!
— Кто-нибудь может сказать, что я хоть раз нарушил свое слово? — загремел в ответ Диго. — Да, мы поклялись отдать наши мечи и не жалеть жизни. И мы никогда не предаем людей, которым клялись. Но это не человек. Мы не обманываем людей, но с теми, кто уже не человек, не может быть договора. Кто из вас пошел бы служить Сету? Или вы хотите, чтобы ваши тени не знали покоя на Серых Равнинах?
Наемники постепенно умолкли, обдумывая сказанное; Диго продолжал:
— Капитан рассказал мне об этом там, наверху. Еще он сказал, что завтра все эти трупы оживут. Это и будет та подмога, что ожидают в замке. Я не буду стоять в одном ряду с мертвецами. Поэтому я предлагаю — вот перед нами сокровищница. Пусть каждый берет столько, сколько сможет унести, а на рассвете уходим из замка.
— И далеко мы уйдем? — насмешливо спросил кто-то. — Ты что, забыл, что аквилонцы стоят под стенами? Конан только обрадуется, когда мы сами пойдем ему в руки.
— Ах, да, я и забыл сказать. Сегодня капитан, а он, кстати, действительно капитан, только не немедийской пограничной стражи, а аквилонских Черных Драконов, отправится к своему королю и передаст ему, что мы уходим. Конан, если он не совсем дурак, пропустит нас без боя. Зачем ему подставлять под мечи своих людей, если замок и так будет его.
— А как же остальные? — спросил Кранк, давно уже согласившийся с предложением Диго.
— Здесь что, золота мало? — ответил Одноглазый и, не глядя, пнул ногой подвернувшуюся чашу, стоившую столько, сколько получал весь отряд за неделю службы. — Вынесем сейчас все во двор и всем расскажем. Кто хочет — пойдет с нами, а кто останется — его дело.
На мгновение повисло молчание. Потом кто-то наклонился и начал собирать лежавшие под ногами драгоценности. Один за другим наемники последовали его примеру. Армледер понял, что решение принято.
— На рассвете жди сигнала, — шепнул он аргосцу. — Как только увидишь дым трех костров, можете выходить. Прощай.
— Подожди прощаться, — угрюмо бросил в ответ Диго. — Пойдем, я тебя из замка выпущу, а то мои часовые еще пристрелят ненароком.
— Ну что, пойдем, что ли? — сказал Кранк, наваливший на себя столько золота, что еле стоял на ногах. Надо всех разбудить, пусть таскают…
Первые солнечные лучи начали пробиваться сквозь черноту ночи. На дворе замка лежали груды золота, люди расхаживали, попирая их тяжелыми сапогами, и в неясном утреннем свете эта картина напоминала легенды о счастливцах, попавших в заброшенные сокровищницы древних королей. Несколько повозок стояли, нагруженные золотом, и их окружал десяток наемников, готовых отбить попытку хозяев замка вернуть себе драгоценности. Одноглазый Диго в одиночестве ходил на стене и вглядывался вдаль, ожидая условленного сигнала. Когда среди ночи раздался сигнал общего построения, все решили: аквилонская армия пошла на штурм. Диго порадовался, увидев, что за короткое время ему удалось сколотить из разношерстного сброда хорошо вымуштрованную армию. Не было криков и суеты; люди выбегали из казарм собранные, держа наготове оружие. Некоторые сразу же устремились на стены, и пришлось останавливать их на полпути.
Выслушав командира, большинство защитников замка без возражений согласились, что в любом случае нужно уходить. Они сразу же принялись за работу, и вскоре золото перекочевало из подвала на площадь.
Были и такие, кто решил остаться и защищать замок до конца. То, что остались пикты, никого не удивило — им было некуда уходить. Пересечь Аквилонию, когда все войска лихорадочно ищут мятежников, не под силу даже таким мастерам скрытно передвигаться, таясь в лесах. Остались также несколько шемитов, боссонцев. Эта немногочисленная группа собралась у донжона, кто-то побежал будить Торкиля и Хвата. Это слегка беспокоило Одноглазого — неизвестно было, что готовят хозяева. Но еще больше его тревожило отсутствие обешанного сигнала аквилонцев. Диго понимал: если Конан откажется пропустить уходящих из замка наемников, от его отряда останется в лучшем случае немногочисленная горстка уцелевших.
Читать дальше