Питер Нейл - Суд Эрлика

— Этому человеку нужно помочь. Взгляни, как храбро он бьется. Он один положил едва ли не половину отряда козгаров!

Но киммерийцу словно бы и не требовалась их помощь. Несмотря на рану, он продолжал сражаться, круша все направо и налево и уверенно пробираясь к закрытой повозке, вокруг которой сопротивление похитителей было особенно яростным.

Подобно вихрю, он ворвался наконец в ощетинившееся саблями кольцо врагов. Воодушевленные его примером, туранцы и эссаирцы с воинственными воплями навалились на козгаров. Кровь хлестала во все стороны из отрубленных конечностей. Выли и хрипели умирающие, звенела сталь, и свистели в воздухе стрелы… Эмир, наблюдавший с вершины холма за беспощадным побоищем, не мог заставить себя отвести глаза.

Но вот уже киммериец пробился сквозь кольцо козгаров к самой повозке, окошки которой были наглухо задернуты занавесками. Рывком распахнув дверцу, он заглянул внутрь. Со спины на него тут же напали двое похитителей, и эмир невольно закричал:

— Берегись! — Как если бы этот крик мог долететь до северянина и чем-то помочь отважному воину…

Но тот и не нуждался в предупреждениях. Стремительно развернувшись, он наискось размашисто полоснул мечом, — и оба его противника рухнули, обливаясь кровью. На помощь киммерийцу уже спешили другие бойцы из его отряда… Когда он, наконец, вынырнул из повозки, взвалив на мощное плечо пленницу, замотанную в шелковые покрывала, — туранцы уже расчистили для него дорогу. Сжимая в свободной руке огромный меч, киммериец поспешил вытащить принцессу из гущи схватки.

— Скорее! — Эмир во весь опор бросил лошадь по склону холма. Свита последовала за ним. — Мы должны помочь ему!

Передав похищенную принцессу на руки благодарному супругу, киммериец, несмотря на кровь, обильно пятнавшую его доспехи, без единого слова развернулся, готовый вновь окунуться в кипящий котел битвы, — но это уже не требовалось.

Шум боя постепенно стихал. Эссаирцы и гвардейцы Илдиза приканчивали последних козгаров, отчаянно пытавшихся сопротивляться. Очень скоро в долине не осталось в живых никого из похитителей. Тучи воронья и стервятников поднялись в воздух, привлеченные теплым пряным запахом крови.

Соединенный отряд медленно двинулся прочь. Лишь полтора десятка эссаирцев, по приказу эмира, задержались на месте сражения, дабы предать своих погибших земле. О козгарах, разумеется, никто не собирался проявлять подобной заботы…

Некоторое время туранским гвардейцам и отряду эмира было еще по пути, но вот наконец настал миг, когда дороги их должны были разойтись: дорога эссаирцев лежала на запад, к границе с Хорайей, где простирались владения эмира; туранцы же возвращались в Аграпур.

Сердечным было прощание пожилого правителя с сотником Амалем.

— Теперь мне будет чем порадовать владыку! — радовался молодой полководец. — Проклятые козгары долго не решатся тревожить наши границы… Жаль лишь, что потери оказались так велики. Я потерял немало хороших бойцов, а путь до Аграпура еще не близкий. Боюсь, в дороге от ран умрет немало славных парней…

Эмир взволнованно окинул взглядом поредевший отряд Амаля. Ему вспомнился гигант-киммериец, так отважно сражавшийся за спасение его супруги, но Дауд был настолько счастлив, что принцесса вернулась к нему целой и невредимой, что на время даже позабыл о ее спасителе… А ведь киммериец был ранен! Что если и его жизни угрожает опасность? Он никогда не простит себе подобного небрежения…

— До Эссаира осталось менее дня пути, — обратился он к туранскому сотнику. — Отправь всех раненых со мной, Амаль. Мои лекари позаботятся о них. А потом твои парни вернутся и продолжат службу. Это самое меньшее, что я могу сделать для тебя в благодарность за вашу помощь…

Туранец согласно кивнул. Самому просить за своих парней ему бы не позволила гордость, но от подобного предложения он никак не мог отказаться.

— Когда я прибуду в Аграпур, то доложу, что им предоставлен отпуск по болезни, — заявил он. — Они смогут вернуться, как только встанут на ноги… И даже их жалованье за это время сохранится в неприкосновенности.

Он тут же развернулся, чтобы дать своим людям необходимые указания.

Вскоре два отряда разошлись в разные стороны. Кавалькада эмира Дауда двигалась теперь совсем медленно, ибо продвижение всадников сдерживали два с лишним десятка раненых воинов, большинство из которых с трудом держались в седле, а то и вовсе двигались на носилках, закрепленных меж двух едущих бок о бок лошадей.