Виталий Храмов - Старый Мамонт

– Откуда столько амулетов? – шипит ректор. – Зачем?

– Да, уж! «Красная Звезда» показала Империи свои зубы! – усмехается Мышь.

Две колонны красных нацелились прямо на Монолит и, как гранитная лавина, прокатились прямо до серых стен, гоня перед собой нежить, поддерживая решительность неупокоенных магическими ударами и магическими щитами.

На стенах монолита Некромант закрепил какие-то артефакты. Мощнейший удар и всплеск силы разрушения был такой, что Маги, даже в Ставке, заскрипели зубами.

В пролом хлынули вперемешку живые и не-живые. Бойцы «Красные Звезды», воины Императора, Бродяги Некроманта. И первым шёл сам Некромант, отделённый от остальных серой Сферой Разрушителя, густо замешанной на магии Смерти.

Через час ожидания – нервного – от отсутствия вестей штурмовых групп, ворвавшихся в монолит, донёсся крик:

– Бегут! Красные и наши бегут!

Да, живые бежали из монолита, расшвыривая щитами спешащих, наоборот, в пролом – мертвецов.

Сильный подземный толчок сбил всех с ног даже тут, на холме, в Ставке Императора.

– Всё! Он закрыл Разрыв. Он – Истинный Дракон! – возвестил, поднимаясь, Повелитель Света Триединого, настоятель Ордена Чистоты Света, Инквизиции Церкви Триединого.

Император косо посмотрел на него. Недоверие к служителям Триединого не исчезло. И уже не исчезнет. Император повернулся к Рулевому.

– Всех давайте! – зычно закричал Рулевой. Заколыхались знамёна, загудели трубы, забили барабаны.

– Там сейчас нежить будет буйствовать! Они теперь – ничьи! Там наши с Бродягами вперемешку! – застонал Мышь.

Архимаг Света замер на секунду, явно связываясь с кем-то Зовом. Поклонился Императору:

– Настала наша очередь. Пора отпустить этих страдальцев в Круг Перерождений! – сказал он. И не дожидаясь разрешения от Императора, сбежал к подведённому для него коню. Вокруг Инквизитора разгоралось свечение. Такая же сфера, как у Некроманта, но сфера Света, а не Смерти и Разрушения.

– Где же ты раньше был? – буркнул Рулевой.

– Повязан был, как и мы, – сквозь зубы процедил Мышь.

Император шикнул на них.

– Может, разомнём старые косточки? – потянулся Рулевой.

– Стоять! – рычит Император. – Усилить охрану! Самое время для удара в спину! Все расслабились. Люди – хуже тварей! Намерения тех ты хоть сразу знаешь.

– И не говори! – вздохнул Мышь, поправляя трубчатый самострел в своём рукаве. – А гадюшник твоего двора самый вонючий!

– Пошёл ты, – улыбнулся Император, смотря, как волна сутан Черного Братства захлёстывает серое море нежити, стремясь соединиться с белым морем Клириков, вспыхивающим всполохами Света. А между ними бьются, остервенело, с обезумевшей нежитью бойцы под красными стягами и с лебедями на знамёнах. Ну, а от Ставки шёл сплошной девятый вал Императорской армии, втаптывая нежить в безжизненную почву пустоши.

– А монолит бросили, – вздохнул ректор. – Пауки – разбегутся.

– Переловим, – пожал плечами Рулевой, – теперь они – никто! Как же давно я мечтал это сделать!

Рулевой достал из-под доспеха стопку документов и бросил их на угли жаровни. Пергамент затрещал, занимаясь огнём. Сыпали искры, сгорающие остатками Силы, клятвы крови. Одна из договаривающихся сторон перестала существовать. Клятвы – бессильны.

Ректор, понимающе кивнув, добавил сверху ещё своих долговых расписок и тайных обязательств.

– Будь ты проклят! – услышали они крик.

Рулевой, Мышь и Стражи Императора прыгнули вперёд, перекрывая линию огня, между кричащим и телом монарха. Ректор прыгнул в другую сторону, но успел поставить Щит Воздуха – самый мощный из тех, какими владел.

Щит лопнул сразу. Тела Стражей, Мыши, Рулевого исчезли, оставив в воздухе лишь пар и оседающие пыль и прах. Нападавшего – мёртвого, с отравленным шипом самострела Мыша в глазу – уже поднимали на алебарды. Из его рук выпал артефакт – трубка с Дыханием Смерти. Так называли Маги дезинтегратор – это немагическое оружие Пауков.

Император откатился в сторону, сбитый с ног Рулевым. Дыхание Смерти сожрало его Стражей, его ближайших сподвижников, стол, с раскладом битвы, столб навеса, падающий навес, снесло часть холма, зацепив двух спешащих мимо с охапками бинтов Матерей Милосердия. Люди бежали от Ставки в панике. А эти лекарки так были заняты в мыслях своих своими заботами, что не убрались с пути этого неспешного, но неостановимого Ужаса Выдоха Смерти.

Стража окружила Императора плотным кольцом тел. Пахло смертью, потом и страхом, испражнениями людей.