Виталий Храмов - Старый Мамонт

– Ну, что решили? – спросил он, когда услышал, что шушуканье прекратилось.

– Вот, – палец потомка Драконов указал на самый северный край Диких Земель. Туда, где владения Империи заканчивались, а владения Вольных ещё не начинались. Когда-то там был крупный город. Богатый, со своей магической школой. До Потопа. Сейчас туда даже Егеря не ходят. Этот широкий клин пустошей имел дурную славу. И назывался Проклятый Северный Предел.

– Почему? – удивился Император.

– Старый любил север. Всё мечтал о снеге и трескучих морозах, – пожал плечами Финист.

– Глупо, – мотнул головой Император.

– Достаточно далеко от людей, – прорычал зверолюд.

– Старый нам велел осваивать Мир, – добавил Лонес.

– А вот это мудро, – кивнул Император, – вся земля от сих Порубежьев Империи до сих Порубежьев Вольных Владык, что мне неподвластны, от этой Стылой Реки до этих гор Короны Ледяной Погибели. Хватит? Ещё бы. Тут – вдвое больше, чем у Дома Лебедя. Не жалко. Ничьи земли. Дикие пустоши. Проклятый Северный Предел. Сотни поколений будут осваивать этот кусок. Надеюсь, вы знаете, на что идёте. На чьё имя выписывать?

– Владимир Красное Солнышко, – усмехнулся зверолюд.

– Что это имя значит? – удивился Император, взяв набор для письма. Для него это прозвучало набором звуков на незнакомом языке.

Финист перевёл как Владеющий Миром Красное Светило.

– А-а! Громко. Ну, Владыки Мира и Заката, тогда мы «Владимир» оставим так, как ты произнёс, а Красное Светило так и запишем – Алый Свет. Ну, не Западный же писать? От нас это северо-восток. А кто из вас будет властителем?

Лонес, усмехаясь, отвернулся. Финист потупился. А зверолюд сначала головой мотнул на своего друга, лишь потом понял, что надо было тоже «потупить».

– Ладно, дети мои. Удачи вам пожелаю. Но, как властитель, ты, Ястреб, наследник Дома Дракона и Дома Сокола, должен будешь по первому зову выставить сотню конных латников. Уже через год это войско должно быть готово к бою. Понял?

– Легко, – ответил за Ястреба зверолюд, вставая, опять повторив этот ритуал с резким кивком головы и щелчком каблуками. Ястреб пихнул его локтём, зашипев:

– К конному латнику, в нагрузку, идут стрелок и три щитоносца. Это – полк. Со знаменем и обозом. Магами, ставкой, лагерем и осадным оборудованием.

Лицо зверолюда вытянулось:

– Про пехоту и приблуды базара не было!

– А ты с кем, пёсья твоя морда, собрался базарить? – отвесил подзатыльник Корку Лонес. – С Императором?

– Сколько раз тебе Старый говорил: «Фильтруй базар!» – добавил, сквозь зубы, Ястреб, тоже щёлкнул каблуками, потом поклонившись Императору:

– Мыслью, словом и мечом! – гаркнули они хором, как-то ритуально, разом, развернулись и пошли. Создав мельтешение и давку на выходе – не смогли выйти в клапан шатра плечом к плечу.

– Мальчишки, – покачал головой Император.

Но от его хандры не осталось и следа:

– Мыслью, словом и мечом! – вздохнул он. – Пусть Старец, Воитель и Мать за вами присмотрят с небес!

И крикнул приказчика. Надо возвращаться к рутине управления Империей, раз уж воля сумасброда Сокола свалила этот груз именно на плечи Лебедя. И надеяться, что через десяток лет эти юноши станут, наконец, достойными мужами и Престол перейдёт в надёжные руки. А не захотят – заставим! Не единственного же сына загонять в опостылевшее ярмо?

– Рулевой! Мышь! Зачем вы полезли под Дыхание Смерти! – застонал, молча, Император, когда свора придворных заполнила шатёр. – Мне теперь с этим клубком змей одному бороться?

Взгляд Императора зацепился за твердый, как алмаз, взгляд Инквизитора. И за его плечом – знакомые глаза из-под чёрного капюшона. У Лебедя просветлело перед глазами. Не один! Ещё две опоры у трона – чёрная и белая. Не один!

По дороге уныло брел боевой конь, на его спине покачивался мрачный человек со смурным лицом, весь одетый в тёмное, как Наёмник. И заводной конь брёл так же уныло. Этому человеку больше некуда было спешить. И незачем.

Он был теперь богат, как даже и не мечтал. Неимоверно, сказочно богат. Он был владельцем сказочных артефактов, за любой из которых можно было купить имение. И стать наследным властителем. Он, Тёмный, знал, что это можно сделать и как это можно сделать. Это простой люд думает, что владения не продаются. Всё продаётся. Не только в Земле Владык, но и здесь – в Империи. Но они ему были уже не нужны. Ни богатства, ни имения.

Он был – свободен. Как и мечтал. Но, мечтая о свободе, он не думал, что свобода имеет пересоленный, горький вкус одиночества. И свобода обернётся долей всеми презираемого изгоя.