Олаф Локнит: Чёрная река

— Можно вопрос?

— Валяй.

— Я никогда не встречал киммерийцев на королевской службе. Ты-то как здесь оказался?

— О-о! — Конан от души расхохотался. — Это настолько долгая история, что нет смысла рассказывать, займет не один вечер! Доел? Топай за мной!

Конан не без оснований полагал, что неплохо разбирается в военном деле. Опыт у варвара был большой и разнообразный — владеть мечом он начал учиться на гладиаторских ристалищах Халоги, первое представление о настоящей «правильной» войне получил в Туране, во времена службы в гвардии повелителя Илдиза, а в Хауране, при дворе королевы Тарамис, киммериец занял должность легата и водил в бой многочисленную конницу…

Как и большинство варваров Конан очень быстро учился, схватывая на лету выработанные столетиями постулаты искусства войны, да и учителя были отличными — тот же герцог Шарбель, канцлер Хаурана и выдающийся военачальник. Хауран страна маленькая, окруженная могучими соседями: Кофом, Туранской империей и протекторатами Немедии, Коринфией и Заморой. Когда королевство невелико, но весьма богато, всегда найдутся желающие наложить лапу на чужие сокровища.

Хауран владел золотыми копями в полуденных отрогах Кезанкийских гор, золото мыли на реке Незвайя, колоссальный доход приносили торговые пошлины — по землям королевства проходили основные караванные пути с Восхода на Закат и знаменитая Дорога Королей. Королева Тарамис, происходившая из древнего рода властителей Аскауров Ханирийских владела едва ли не самым известным (и дорогим, разумеется!) самоцветом Хайбории — рубином чистейшей воды называющимся «Небесное Пламя». Этот уникальный камень был не только очень красив, но и нес в себе толику волшебства, приносящего владельцу удачу и долгую жизнь…

Тарамис в те времена, как впрочем и доселе, не была замужем и быстро приметила киммерийца поступившего на службу в гвардию. Конан, если ему это было нужно, умел быть обаятельным и завоевывал женщин не только запредельно мужественной внешностью и уверенно-хитроватым взглядом ярко-синих глаз, но и зачаровывающей как высших дворянок, так и кабацких прислужниц непринужденно-грубоватой обходительностью.

«Ах, какой он непосредственный! — обычно говорили томные красавицы. — К этому варвару из далекой страны следовало бы приглядеться повнимательнее».

Королева Тарамис пригляделась, а вскоре у Конана с ее величеством начался бурный роман продолжавшийся полтора года. Немудрено, что за это время киммериец успел просквозить из неприметных гвардейцев аж в тысячники и, фактически, спас королевство своей подруги от разорения.

Летом 1282 года но исчислению Аквилонии над Таураном сгустились тучи. Старый король Нимед, повелитель Трона Дракона, продолжал расширять свою империю — Немедия уже заполучила земли Коринфии и частично взяла под свою руку Замору от Карпатских гор до Аренджуна. Две зимы назад немедийское войско сунулось в Бритунию, но получило сдачи — бритунийцы так и не дали воинственным соседям генерального сражения, а просто ушли в леса изматывая армию Нимеда непрестанными вылазками, сжигая припасы и перерезая пути доставки фуража и провизии. В конце концов Трон Дракона принял решение оставить строптивую Бритунию в покое и обратил взгляд на Полдень, к маленьким и вроде бы беззащитным государствам, Хорайе и Хаурану.

Большая политика есть дело донельзя сложное и тонкое, это Конан уяснил давным-давно. Варвар, даже занимая большие посты при королевских дворах, старался в политику не лезть — не любил грязи.

Поэтому, когда в замок короны явился немедийский посланник с пышными подарками королеве и ненавязчивым предложением «покровительства» со стороны Трона Дракона, Конан не придал этому большого значения — пускай канцлер и королева разбираются сами, это их прямая обязанность. Однако, вечером Тарамис пришла в спальню заплаканная и несчастная, а на вполне естественный вопрос о том, что такого страшного случилось, ответила двумя словами: «это война».

В неизведанные тонкости большой политики Конан не вдавался, хотя ему следовало бы знать, что страны Заката начиная с эпохи Алькоя и Олайета, «первых королей», придерживались равновесия сил. Казусы, конечно случались, достаточно вспомнить Сигиберта Завоевателя — этот, пожалуй самый известный аквилонский король ухитрился разгромить всех соперников, начиная от Зингары и заканчивая Немедией в союзе с Кофом, присоединил Пуантен и расширил границы вплоть до Красной реки, но впоследствии заключил с соседями «вечные» мирные договоры и остановился на достигнутом.