Леонард Карпентер - Конан – гладиатор

Вздыбленный зверь грозно нависал над цирковым мастером, — в толпе благоговейно заахали.

Ладдхью взобрался на платформу фургона и снова взмахнул плетью, уже над загривком страшилища и его принюхивавшимся носом. Медведь снова опустился на все четыре лапы.

— А вот, друзья мои, та, по сравнению с которой Буруду — всего лишь ласковый домашний любимец. Это Квамба — истинная царица диких зверей, пещерная тигрица с гор далекого Пунта! Нет смерти более безмолвной и скорой, нежели Квамба, крадущаяся во мраке пещерами и откосами своего неизведанного царства! Нет спасения несчастному, чей след возьмет она под душным пологом ночи джунглей!.. Но и Квамба, почтеннейшие, кротко слушается приказа магической плети…

Утреннее солнце играло на угольно-черной шкуре ночной красавицы, заставляя роскошный мех отливать призрачным серебром. В косом свете едва заметно угадывались полоски, столь яркие у обычного тигра. Квамба разгуливала туда и сюда у окованного медью колеса, и ее шуба мерцала, то вспыхивая, то погасая. Повинуясь взмаху плети в руке Ладдхью, тигрица легко и беззвучно, безо всякого разбега, прямо с места взмыла на сцену-платформу. И там улеглась возле ног мастера, до предела натянув цепь. Лишь нетерпеливо подергивался кончик хвоста.

— Вот она смирно лежит, удерживаемая силой заклятия, — громко объявил Ладдхью. — Но если бы не магия плети, Квамба пронеслась бы между вами как смерч, презирая ничтожные копья и стрелы людей и добывая себе в стадах и на фермах кровавую пищу… Довольно! Вниз, Квамба!

Плеть дернулась, зазвенела, и жуткая красавица спрыгнула наземь, вернее, излилась чернильным водопадом, чтобы вновь растянуться на истоптанной траве возле колеса.

— А теперь, благородные жители Сендая, перед вами предстанет еще одно природное чудо, нисколько не менее удивительное, чем наши несравненные звери. Итак — Конан Киммерийский! Последний отпрыск древнего племени северян, некогда сочетавшегося любовью с титанами! Перед вами то, что только и могло произойти от подобного брака, — человек-гора, далеко превосходящий обычного смертного. Это сущий зверь, непобедимый в сражениях, но при всем том в некоторой степени разумный, наделенный способностью подражать повадкам людей и даже жить среди цивилизованного народа. Присмотритесь к нему повнимательнее… Только, заклинаю вас, не подходите вплотную, — ибо, если кто-то из вас еще увернется от Буруду или даже от Квамбы, то от Конана ему ни за что не спастись!

Явление Конана народу было обставлено соответствующим образом. Одним прыжком вылетел он на сцену и начал прохаживаться, поворачиваясь то одним боком, то другим, демонстрируя то выпуклую железную грудь, то невероятную спину. По предварительному уговору ему почти совсем не полагалось открывать рта — ну там, в случае чего, зарычать или хрюкнуть от напряжения. Но что касалось качеств силача и борца, их следовало представить так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Не случайно ведь появление Конана вызвало в толпе ропот и пересуды, которых не удостоились великолепные звери. В конце концов, здесь собрались сельские жители, которых трудно было удивить каким-либо животным, будь оно дикое или ручное. Другое дело человек!

Зрители пораженно следили за тем, как он поднимал здоровенные камни и удерживал их над головой на ладони, как он голыми руками сгибал толстый бронзовый прут и, наконец, разорвал цепь, которую Ладдхью обвел вокруг его торса и запер висячим замком. Когда же Конан встал на руки и прошел в таком положении по сцене несколько шагов — раздались самые настоящие аплодисменты!

И это при том, что в толпе нашлись бы мужчины даже крупнее Конана, — правда, их телесные размеры достигались в основном за счет толстого брюха или врожденной мясистости. Конан выгодно отличался от них подтянутой талией, широкой грудью и скульптурными плечами, на которых так и перекатывались рельефные мускулы, не залитые уродливым жиром. Если добавить к этому загорелую бронзовую кожу, лоснившуюся от масла, то был понятен восторг и некоторая боязнь, которую он внушал. Судя по выкрикам из толпы, зрители поверили всему, что наговорил им Ладдхью.

— Он будет драться с медведем и тигрой? — спросил один маленький мальчик, восседавший на плечах у папаши. — Только смотри, нечестно заставлять его бороться с обоими сразу!

— Ты им что, тоже управляешь с помощью плетки? — весело поинтересовался кто-то, стоявший на безопасном удалении, в задних рядах.