Тарас Асачёв - Тусклое небо

— А, господин Пистрикс. Как ваше здоровье? Припадок вас не добил? — это был Рональд.

— Все хорошо, спасибо.

— Не стойте в дверях, проходите, занятие уже началось, а вы и без этого не в первых списках….

Присев на свободное место, я осмотрел уже своим личным взором эту аудиторию. Теперь она не казалась мне большой: зал чуть больше обычного класса, но надо сделать отступление, что это не поточная аудитория. Один из Афистов продолжил вести занятие, и мне пришлось вникать в тему. И сколько я не сидел, я так и не смог уловить суть того, что он пытался до нас донести. Слишком много информации всплыло в моем мозгу за эту ночь и любая капля сверху, просто скатывалась из переполненного сосуда. Но когда вопрос коснулся демонстрации, я заметил изменения. Преподаватель вызвал на свою руку огненный шарик, что завис над его рукой и мерно вращался, источая свет и тепло. Мало того что мне показалось это нереальным, я действительно заметил то, что от меня укрывалось ранее — силовые линии. Зрение переключилось на какой-то новый уровень и «наложилось» на обычный взор, силовые потоки, что почти невидимые собрались у руки Афиста и разогнали материю над его рукой до состояния плазмы. В том виде они были видны всем.

— … Как вы можете заметить, я не трачу на это много сил, хотя еще лет десять назад я сидел, как и вы — открыв рот. Этот прием вызова огненной сферы есть ваше итоговое испытание на первое полугодие. Однако не стоит пытаться делать это дома, проводите испытания в подвале на полигоне. — Огненный шар распался на горячие ленточки и исчез. — И это цель всех ваших….

Дверь аудитории открылась и с грохотом ударилась о стену, Афист замер, а к нам забежала невероятно красивая Эля в своем зеленом костюме. Волосы девушки разлетались, когда она устремилась в мою сторону, а вот глаза ее были все заплаканные и красные, с потекшей тушью. Я поднялся с места, и она тут же повисла на моей шее, начав всхлипывать и что-то шептать. Немая сцена продлилась пару секунд, пока они из Афистов не попросил нас выйти для решения своих личных проблем. Когда же мы вышли, я оторвал от себя Элеонору и посмотрел на нее.

— Что такое?

— Я все…. Все вспомнила! Ночью все… приснилось я там…. — я прижал е снова к себе и погладил по голове.

— Мы живы. Успокойся. Все будет хорошо, у нас второй шанс. — Девушка отпихнулась от меня и протерла слезы.

— Это ужасно. — Она всхлипнула снова и ощупала свою шею, словно проверяя ее. — А как ты?

— Тоже ночью. Только я еще и воспламенился, и меня тушили с ведра. — Попытался я ее развеселить, но не помогло, девушка была в панике.

— Нереально…. Это все нереально….

На занятие я вернулся с небольшим опозданием, как раз к моменту распределения учащихся по Афистам. Мне снова достался Рональд. После разбивки мы спустились в подвалы пристройки, где и проходили наши новые, более опасные занятия. Помещение было сплошь из камня, многократно обожженное. Итог сегодняшнего занятия — потраченное время. Свеча не желала загораться, сколько я не пытался призвать к себе силы, как нас учат на лекциях. Занятие подошло к концу, многие из моих сокурсников уже успешно зажигали не только свечи, но и факелы на стенах, а я же был в числе отстающих, или вернее — замыкающим.

— Господин Пистрикс, не печальтесь, я уверен, стоит вам преодолеть первый шаг, у Вас все пойдет хорошо. Я преподаю уже третий год, и не всегда самый слабый ученик первого полугодия является самым слабым выпускником. Приходите сюда вечером, тренируйтесь, время пока у вас есть….

На курсах самопознания я скучал больше обычного, так как молодая Афистка, что втирала нам о важности самопознания, на мой взгляд, ни черта не понимала в психологии. Так что я просто рисовал на полях разную ерунду. Курсы культуры речи прошли немного более интересно, так как нас заставляли двигаться — приборы по столам расставлять и запоминать, как надо стаканы ставить перед собой и гостями. Это ж как-никак, мать ее — культура! Пришлось вникать в этот вопрос. Наконец занятия все закончились, и я пошел на работу.

Санчо нелицеприятно поздравил меня с выздоровлением, обозвав меня очередной диковинной зверушкой, и отправил чистить картошку с луком. Зараза, знает же, как я это не люблю. Но я стерпел. А пока занимался простой работой, мысленно я копался в своем прошлом, строил планы и пытался понять, что делать дальше, когда я вылечу из этой Академии? Люди стали приходить в бар и меня сняли с «позорного» стула за стойку. Намного проще жить и верить в будущее, когда слезы от лука не заливают лицо.