Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

Из-под сушильного навеса четверо мужчин заносят в обжиговую печь огромный сосуд. Это запчасть для металлургической воздуходувки. Отказались они от кожаных шатров. Керамические своды оказались долговечней.

По реке «метлоход» черепашьим шагом тянет связку хлыстов, а вязанки срубленных с них сучьев высятся над его бортами. Из-под верфенного навеса кокетливо выставился нос речной баржи. Огромная по здешним местам восемнадцатиметровая плоскодонка – это серьезное сооружение. Кремень обещал, что отработает на ней технологию выполнения дощатой обшивки, а потом построит яхту «река – море», что вызрела в Мишкиной голове.

Четыре года уже они здесь. До многих донеслись вести о Тамбове. Вот и заглядывают. Ага, еще один подтянулся к большому толковищу. Вернее, пришел с Пушком и Питамаканом. Этот вроде выглядит обычно. А левее Сайка ведет урок боевой аэробики для пополнения отряда Трусливых Койотов. Молодой паренек из Береговых наяривает на горшкофоне «Мы красные кавалеристы». Это разминочный темп. Настоящая потеха начнется под «Воздушную кукурузу», кода мышцы разогреют. Хорошо. Спокойно и размеренно течет здесь жизнь. Пора речь держать.

– Сегодня души маленьких зверьков поведали мне о тех бедах, что могут прийти к нам, если мы не будем о них предупреждены, – нарушает Мишка молчание. – Этих зверьков нельзя разглядеть – такие они крошечные. Но о них мы узнаем, когда протухает мясо, потому что они принялись есть его и выделять от этого свои нечистоты. Их запах и доносится до наших носов. А часто мы видим их, если они во множестве собираются вместе.

Небольшая пауза нужна для того, чтобы все припомнили о том, как выглядит описанное событие, прониклись, согласились и выразили согласие величественными кивками. Можно продолжать.

– Никто не сосчитал, сколько видов жучков и мушек обитает в лесах и полях. Тем более, никто не в силах узнать о том, сколько разных маленьких зверьков живет вокруг нас, на нас и даже внутри нас. Одни из них – наши помощники. Они делают сладкий сок веселящим. Другие нам безразличны, например те, что съедают упавшую листву и делают землю плодородной. Третьи вызывают у людей болезни.

Снова пауза. Собеседники задумались. Да, приведенные соображения действительно объясняют то, что им и без того известно. Но про болезни – мысль не только свежая, но и важная.

– Когда кто-нибудь приезжает издалека, маленькие зверьки, что живут вместе с ними, могут попасть к другим людям и принести им болезнь, которой старый хозяин уже давно переболел.

– Да, – старый ирокез спешит согласиться, – когда приплывала большая лодка по Соленой Воде, в деревне, куда заходили люди с нее, многие потом лежали с жаром, а несколько стариков умерли.

Хорошо, что у индейцев, хоть они и из разных мест, одна и та же спокойная манера разговора.

– Белые люди с волосами, растущими на лице, могут привезти нам свои болезни. Поэтому лучше всего не встречаться с ними. А если этого не удалось избежать, то необходимо вымыть руки и лицо, прополоскать рот и высморкать нос. Одежду лучше всего сменить, если есть такая возможность, – продолжает Мишка гнуть свою линию.

– А ведь ты тоже бородатый, – вступает вдруг незнакомец. – Питамакан утверждает, что обещаниям белых людей нельзя верить. Разве можно верить тебе?

– Конечно, нельзя, – соглашается Мишка.

– Он никогда ничего не обещает, – вдруг вступает Пушок. – Он делает.

Некоторое время висит пауза.

– То, что говорят ему духи, мы можем легко увидеть сами, если внимательно посмотрим вокруг себя, – добавляет навахо. Он не первый раз здесь.

Незнакомец как бы остановился, словно наткнулся на стену. Почувствовал сопротивление аудитории. А ирокез не торопится возражать.

– Скажи мне, Черная Куница, – обращается к нему Мишка, – просили ли люди, прибывшие по Соленой Воде, разрешения остаться там, где поселился твой народ?

– Нет. Они просто поставили дома и стали в них жить.

Кажется, до официальной покупки земли дело еще не дошло. Тем лучше. Получается, пока пришлые ставят что-то типа факторий.

– У нас они построили деревню с крепкими домами, – вмешивается незнакомый индеец, – учат нас своему языку, а детей – письму и счету.

– А учат ли они детей правилам, предписанным для них Великим Отцом, живущим на небе? – детали становятся все более и более интересными.

– Учат. Я христианин, – из связки амулетов, висящих на шее, извлекается простой деревянный крестик.

– А разговаривать на их языке ты умеешь?