Сергей Калашников - Оператор совковой лопаты

Все добытое «золото» пережжено на огарок. То есть Мишка избавился от серы, насколько это возможно. Эксперимент удался.

Металла достаточно. У рода есть все необходимое из оружия и инструментов. И есть немного про запас, на случай обмена или подарков при встрече с другими родами и племенами. Питамакан ждет Криволапого Барсука. Мишка тоже ждет. Теперь понятно, что за один кинжал из то ли самородной, то ли выплавленной первобытными умельцами меди можно отдавать стальных изделий да хоть бы и вдесятеро больше по весу. Но лучше рассчитываться – один к одному.

Собранные на деревянных гвоздях столы расположены на берегу Золотого ручья. Деревянной, похожей на весло лопатой на столы мечут прибрежный гравий, разравнивают тонким слоем, выщипывают деревянными пинцетами желтые крупинки, а потом сметают остаток, чтобы снова нагрести мелких камешков. Бывают дни, когда набирают до полукилограмма сырья для металлургии. Из рода каждый день на работы отправляется до десятка человек.

Снег давно сошел, тем более что и было его нынче – одно название, тепла еще нет, но солнышко уже припекает. Женщины со своими рыхлилками и сажальными трубочками обходят окрестные поляны, высаживая зерна злаков в местах, где, как им кажется, они хорошо вырастут. На берегу реки под навесом, где прошлым летом сушилась рыба, проводится предпоходная подготовка челнов. Род собирается в дорогу. Делается это привычно, обстоятельно, без спешки.

Мишка в мандане у Зеленой Уточки. Тут еще две старшие женщины. Они заканчивают шитье паруса из очень тонко выделанной кожи для лодки, что еще осенью уверенно ходила, приводимая в действие ветром. Стальные крючковатые шила, сделанные им собственноручно из рельсовой стали, просто не узнать. Терпеливые руки вдохновенного умельца переточили их совершенно. Тонкие, идеально отполированные, с хищным острием, они уверенно снуют в сноровистых руках. Не в защип соединяются полотна. Бельевой шов, вот что это такое. Три пары рук действуют согласованно. Залюбуешься.

Нитки растительные, натертые воском. Места сгибов смазываются хитрым составом, от которого нежно пахнет скипидарчиком. Неспешно течет беседа.

– Миша! Наш род не вернется сюда осенью. Мы уйдем на восток. Лодки и груз придется долго нести по суше, чтобы перейти в другую реку. Мы окажемся в местах, где люди сажают растения и терпеливо ждут, пока они принесут свои плоды. Выдры обычно умеют ладить с теми, кого встречают в пути, поэтому мы не ждем от встречи с ними большой опасности. Ты наш родственник, сын матерей рода. Уйдешь ли ты с нами или останешься на месте?

Надо же! В сыновья его приняли? Точно! Отравился он недавно – мама не горюй! Айн мигом его напоила молоком с углем. Женским молоком – другого в этих местах нет. Ха! Это же обряд вступления в родство! В общем, матриархат здесь. И с ним говорят люди, принимающие решения.

– Скажите, почему Выдры не хотят вернуться осенью туда, где будут ждать их ульи с медом, поляны, заросшие травой, дающей съедобные зерна? – Понятно ведь, что не просто так принято решение об изменении ежегодного маршрута.

– Люди Больших Быков идут сюда с равнин запада. Прошлогодняя засуха выжгла там траву, запасы вяленого мяса подошли к концу, стада стали пугливыми и малочисленными. Чтобы не умереть от голода, они кочуют к лесам и горам, где можно еще найти орехи, поймать рыбу в реках или убить птицу в камышах. Когда людей слишком много, они часто ссорятся. А Выдры не любят драться. – Серая Уточка затянула последний стежок шва и обрезала лишнюю нитку.

– А если я останусь здесь, то встречусь с ними? И что будет? – Прогноз очень интересен Мишке.

– Наверное, вы подружитесь. Или станете враждовать, или меняться. Не знаю. Мастер, делающий острые и крепкие вещи, желанный сосед. Скорее всего, с тобой захотят породниться.

– А мои Айн и Саякинон? Они с вами уйдут или останутся со мной?

– Не знаю. Их еще не спрашивали. Но о перемене маршрута они знают. – Уточка подворачивает кромку, в которую зашивается веревка. Не витая, а плетеная. Отлично держит узлы и великолепно развязывается.

Мишка не торопится с ответом. Жить одному ему не понравилось. Чуть копыта не отбросил от обычной простуды. Но как же неохота бросать то, что нажито, наделано, настроено. Хотя гуртом это все можно без труда повторить и на другом месте. Кроманьонцы не только все схватывают на лету, они словно вживаются в осуществляемый процесс. При взаимодействии с ними чувствуешь себя частью одного организма.